— Я хочу поскорее покончить со всем этим, — тихо сказала она и попыталась улыбнуться.
— Бэрон!
Чонси вскочила на ноги, но Делани удержал ее, положив руку на плечо.
— Спокойно, дорогая, — прошептал он.
— Бэрон! Где ты?
— Это он, — шепнула Чонси, услышав знакомый с детства голос. Широко открытыми глазами она уставилась на мужа.
— Послушай. Он знает голос Бэрона. Нужно во что бы то ни стало обмануть его. Ты можешь закричать во весь голос?
Чонси облизала пересохшие губы и заорала что есть мочи. Гулкое эхо разнеслось по шахте.
Делани тем временем отошел в темный тоннель и вытащил из-за пояса револьвер.
— Элизабет? — донесся до них вкрадчивый голос Монтгомери.
Чонси набрала полную грудь воздуха и снова заорала не своим голосом.
— Выведи ее наружу, Бэрон! Я не собираюсь лезть в эту чертову дыру.
Чонси в панике посмотрела на мужа. Что же теперь делать?
— Бэрон не очень хорошо себя чувствует, сэр! — прокричал Делани, подражая голосу Джаспера. Только бы он поверил, что это Джаспер. — Его тошнит. Эта малышка уже едва жива. Отдайте нам наши деньги и забирайте ее ко всем чертям!
— Бриджес, это ты?
Господи, неужели чудо свершилось!
— Да. Мы теряем время.
Делани замер, услышав, что шаги Монтгомери становятся все ближе и ближе. Ну, иди же сюда, подонок! Иди!
Он кивнул жене, и та снова громко закричала. У входа в тоннель появилась крупная фигура Монтгомери.
— Элизабет! — окликнул он, делая шаг вперед.
— Да, я здесь, — слабым голосом простонала Чонси.
— И я тоже, гнусный мерзавец, сукин сын! — Делани вышел из темного тоннеля навстречу Монтгомери с револьвером в руке.
Все произошло так быстро и неожиданно, что тот не успел выхватить из кармана свой «дерринджер».
— Даже не пытайся, — грозно предостерег Делани.
— Где Бэрон? — промямлил Монтгомери, тупо уставившись на ствол револьвера.
— Не волнуйся, они там, где уже давно должны быть. Монтгомери сделал глубокий вдох и прищурил глаза, которые еще не привыкли к темноте.
— Это письмо, вы его написали…
— Да, — подтвердил Делани. — Мне нужно было выманить тебя из Невада-Сити.
Чонси молча и безотрывно смотрела на человека, которого знала с детских лет и которому безусловно доверяла многие годы. Сейчас он выглядел заметно постаревшим и осунувшимся, но глаза, слегка увеличенные толстыми линзами очков, были такими же пронзительными, как и прежде, но с проблеском страха и раскаяния.
— Почему вы убили моего отца? — спросила она тихо дрожащим голосом.
Пол Монтгомери медленно повернулся к ней.
— У меня не было выбора, — тускло сказал он. — Похоже, с тех пор судьба отвернулась от меня.
— Не было выбора, — эхом повторила она. — Он так любил вас! Доверял! А я всегда называла вас «дядей»!
—Твой отец оказался глупцом, — неожиданно изрек Монтгомери сиплым голосом. — Всю жизнь считал, что деньги падают с неба по первому его требованию. Он просто не знал, откуда они берутся! Пока он прохлаждался в Оксфорде, я работал, как раб, едва сводя концы с концами. О да, конечно, он был моим другом, он быстро сообразил, что не сможет обойтись без моей помощи, без моей способности умножать его богатство. Он заискивал передо мной, только спустя пять лет после нашего знакомства стал называть меня по имени. Но при этом никогда не приглашал меня за стол, когда к нему приходили высокопоставленные гости! Кстати, если бы не я, то ты никогда бы не получила хорошего воспитания. У тебя было все, чего только душа желала! Прекрасный дом, слуги, конюшни! Черт бы тебя побрал, Элизабет, почему ты не вышла замуж за сэра Гая? Почему?
С ее губ сорвался какой-то странный смех.
— Не было выбора, — тихо проговорила она полным ненависти голосом. — Вы же сами только что сказали, что я получила хорошее воспитание, а оно, помимо всего прочего, включает в себя и представление о чести и порядочности. Юная леди, у которой нет ни гроша в кармане, не может навязываться, разве не так?
— Я не хотел убивать тебя, Элизабет, но…
— Я знаю, — неожиданно вмешался Делани. — Вы хотите сказать, что у вас снова не было выбора. Вы знали, что она рано или поздно узнает правду.
— Именно так, — согласился Монтгомери с каким-то неестественным спокойствием.
Делани посмотрел на жену, на ее мертвенно-бледное лицо и решил, что надо любой ценой избавить ее от дальнейшего участия в происходящем.
— Чонси, уйди, пожалуйста. Подожди меня там, где мы оставили лошадей.
— Но…
— Уходи немедленно. И без разговоров!
Пол Монтгомери молча стоял, наблюдая за ними. Чонси направилась к выходу, даже не бросив на него последнего взгляда.
Выйдя из шахты, она подставила лицо теплым лучам летнего солнца и облокотилась на скалу. Лошади мирно жевали траву, ожидая своих хозяев. Чонси подошла к Долорес и ласково погладила ее по бархатной морде.
В этот момент в шахте прогремел выстрел. Один-единственный.
Она почувствовала, что на глаза наворачиваются непрошеные слезы. Конечно, не слезы жалости к Полу Монтгомери. К нему у нее не было абсолютно никакого сочувствия. Ей было жаль мужа, который взял тяжкий грех на свою душу.
Чонси слегка вздрогнула, почувствовав его руки на своем плече.
— Прости, дорогая, — спокойно сказал Делани и повернул ее к себе лицом.
— Нет, — шепнула она, — не надо просить прощения, ты ни в чем не виноват.
Делани обхватил ладонями ее лицо и посмотрел в глаза.
— Все кончено.
— Да. Я доставила тебе немало хлопот, Дел. Прости.
— Тебе тоже не стоит просить прощения. Ты же моя жена, самая дорогая женщина в моей жизни. Никогда не забывай об этом! Никогда!
Его взгляд был настолько пронзительным и страстным, что она не выдержала и опустила голову.
— Не забуду.
Делани крепко обнял жену и прижал к себе.
— Ну что ж, Чонси, пора возвращаться домой в Сан-Франциско, чтобы жить там в радости и счастье, не испытывая страха.
— Да, — с готовностью ответила она, радостно улыбаясь, — домой!
Аргонавт — прозвище калифорнийского золотоискателя в период золотой лихорадки, 1848—1849 гг. — Примеч. пер.
«Комитет бдительности» — добровольные организации, бравшие на себя полномочия законной власти и действовавшие в поселках скотоводов и старателей на Дальнем Западе, в которых часто не было суда, тюрьмы или шерифа. — Примеч. ред.
Любовь моя (фр.).
Острова в бухте Сан-Франциско. — Примеч. ред.
Saint (аниг.) — святой
