Валерия Ангелос
Арест
1
Вой сирены пробивается сквозь музыку. Даже оглушительный грохот новой клубной композиции не способен заглушить пронзительный рев. Не нужно оборачиваться и смотреть назад, чтобы понять — нас преследуют.
— Остановись уже, — раздраженно говорю я. — Совсем обезумел?
— Забей, малыш, — отмахивается Давид. — Все под контролем.
Я невольно кривлюсь. От этого дурацкого «малыш» всякий раз передергивает. Как будто он не может запомнить мое имя. Достаточно простое, между прочим.
— Тормози, — повторяю настойчиво.
Но Давид и не думает сбрасывать скорость. Авто мчит по темной, пустынной дороге, а стрелка спидометра сходит с ума.
Ситуация явно выходит из-под контроля.
— Хватит! — восклицаю я, вжимаюсь в сиденье.
Чертов псих. Точно решил нас угробить. Напился и пошел в разнос. От алкоголя у него целиком и полностью отключается мозг. Но и я тоже хороша. Пустила этого кретина за руль в таком состоянии.
— Пожалуйста, останови…
— Да чего ты дергаешься? — он хохочет. — Ты видела какая там развалюха? Они нас никогда не догонят.
— Господи, ты подрезал полицейский автомобиль, а теперь еще и затеял с ними игру на перегонки.
— И что? — действительно не понимает в чем проблема. — Малыш, не обламывай кайф. Сейчас начнется настоящее веселье.
— Нет, — подаюсь вперед, отключаю музыку. — Сейчас все закончится. Тормози.
— Какого хрена?..
Он пытается опять включить радио, но я не позволяю. Хватаю за руку, впиваюсь ногтями. Надеюсь, хоть это его отрезвит.
— Тормози. Быстро. Слышал?
— Да чего ты истеришь? Я же говорю, никто не…
— Просто останови авто.
— Да они не потянут, отваляться на повороте и…
— И мы вместе с ними! Прекращай эту гонку, пока мы куда-то не врезались. Ну, хватит уже.
— Малыш…
— Давид!
Я готова влепить ему пощечину.
— Ладно.
Он все же останавливается возле обочины.
— Теперь нам выпишут штраф, будет всякая волокита, — протягивает недовольным тоном. — Кому это надо?
— Напомни, почему я до сих пор с тобой? — устало выдыхаю.
— Потому что ты моя невеста.
— К сожалению.
— Но ты же любишь меня, — он расплывается в улыбке.
— Безумно, — фыркаю.
— Малыш.
Опять это идиотское словечко.
Давид тянется, чтобы поцеловать в губы, но я отворачиваюсь и подставляю ему щеку. Меня воротит от терпкого аромата его духов. Перегар тоже не прибавляет дополнительных баллов к сексуальности.
Он красив. Как с обложки журнала. Идеальное лицо. Четко вылепленные скулы, фактурный подбородок, чувственные губы. Только для меня он чужой. Богатый, успешный, из хорошей семьи. Но от этого не становится ближе.
Мы встречаемся еще со времен университета. Свадьба, медовый месяц, дети — все заранее запланировано. Никакой самодеятельности.
Давид нравится моим родителям. Несмотря на проблемы с алкоголем. Отличный вариант. Их волнует его капитал, наследство, ценные активы. На остальное им наплевать.
Я просто инструмент. Ключ к очередной успешной сделке. Мое личное мнение никого не заботит.
— Ваши документы, пожалуйста, — хриплый голос заставляет меня отвлечься от мыслей.
— А вы ничего не забыли? — хмыкает Давид. — Представиться не хотите? Кто вы вообще такой?
— Документы, — повторяет холодно. — Права и техпаспорт.
— Да с какой радости? Может ты этот костюмчик на маскарад прикупил, а теперь разводишь порядочных людей на бабло? Сперва назовись, потом посмотрим.
— Предъявите ваши документы, — отрывисто, с расстановкой.
Я инстинктивно складываю руки на груди, обнимаю обнаженные плечи. Внутри холодает, температура стремительно падает.
— Нет, — усмехается Давид. — Я свои права знаю.
Он поднимает боковое стекло, уверен в собственной безнаказанности.
— Послушай, почему ты…
Я не успеваю договорить.
Удар — и оглушительный звон. Осколки градом сыплются в салон авто. Невольно сгибаюсь пополам и закрываю лицо ладонями.
— Придурок! — вопит Давид.
Потом опять раздается жуткий грохот.
Я оборачиваюсь и вижу, что моего жениха вытаскивают через разбитое стекло. Я открываю и закрываю глаза, мотаю головой, стараясь развеять морок. Не верится, что это действительно происходит.
Полицейские себя так не ведут.
Или?..
Мне вспоминаются отрывки репортажей о «грязных копах». Статьи о беспределе в некоторых полицейских участках.
Я оглядываюсь по сторонам в поисках защиты. Рефлекс. Я понимаю, что мы посреди полей, в сельской местности. Вокруг никого нет. Ни души.
— Ты не представляешь с кем связался! — орет Давид.
А я думаю, он отлично представляет. Видит какая у нас машина, вполне способен прикинуть ее стоимость. Но это его не останавливает.
Его? Может их несколько? Где напарник? Их должно быть двое?
Яркий свет фар мешает вглядываться во тьму. Я не замечаю других полицейских, но все равно не могу быть уверена, что их нет.
— Ублюдок, да я тебя…
— Вы превысили скорость, — раздается абсолютно спокойный голос.
— Ты у меня попляшешь! Ты хоть знаешь, сколько стоит стекло, которое ты…
Глухой удар. И дикий вопль.
Я зажимаю рот ладонью, чтобы не заорать.
Нам не стоило останавливаться здесь. Ох, как не стоило.
И зачем я дура настояла?
Еще удар. Еще и еще. Давид кричит, хрипит от боли. Я не решаюсь смотреть, не решаюсь даже просто шевельнуться. Застываю на месте, замерзаю.
А потом что-то внутри обрывается.
Я отстегиваю ремень безопасности, открываю дверцу и вылетаю на улицу. Ноги дрожат и подгибаются, но я стараюсь держаться прямо. Обхожу автомобиль.
— Хватит! — заявляю резко. — Вы не имеете права.
Полицейский замирает. От удивления. Наверное. От моей наглости. От этой безрассудной смелости.
Давид стонет. Он почти не двигается. Лежит, свернувшись на боку. Закрывается руками, пытаясь защититься.
Слепящее сияние фар подсвечивает битое стекло и стремительно растущее темно-бордовое, почти черное пятно.
— Что? — от этого вкрадчивого вопроса электрический разряд пробегает по моему позвоночнику. — Повтори-ка.
— Вы не имеете права, — шумно сглатываю.
Полицейский демонстративно закатывает рукава. Нарочито медленно, с долей издевки. Его фуражка сдвинута вперед так, что невозможно разглядеть лицо.
Однако даже во мраке ночи я различаю блеск его глаз.
О, Боже.
Он приближается ко мне. Неспешной походкой сытого зверя. Окидывает взглядом с головы до пят.
Я невольно поправляю платье, оттягиваю вниз, пробую получше прикрыть бедра, но только усугубляю положение. Тяжело вздымающаяся грудь чуть ли не выпрыгивает из выразительного декольте.
Полицейский подходит вплотную, и хоть мы с ним одного роста, кажется, будто я гораздо ниже. Он нависает надо мной точно скала.
— Я имею абсолютно все права, — произносит ровно. — И я имею абсолютно все, что пожелаю.
Дрожь пробегает по моему телу. Колени слабеют. Я сама удивляюсь, как мне удается держаться и не упасть. Каблуки вибрируют. И зачем я надела эти туфли? Сейчас куда больше подошли кроссовки. Сорваться бы с места и побежать.
Но далеко не уйдешь. Дорогу не знаю. Едва понимаю, где нахожусь.
— Мой парень… вы… вы ранили его.
— Несколько незначительных ушибов.
— Там… там же кровь.
— Кто знал, что он такой слабак?
— Ему нужна помощь.
— Согласен.
— Пожалуйста.
Он подается вперед, а я не смею отвернуться. Немею, парализована ужасом. Кажется, он сделает что-то жуткое. Но он не делает ничего. Даже не касается. Просто с шумом втягивает воздух, обжигает дыханием мое плечо.
— Как тебя зовут?
Его шепот будто пробирается под кожу. Меня трясет. С трудом разлепляю губы и тихо выдаю:
— Это не важно.
Мягкий смешок вырывается из его горла.
— Здесь я решаю, что важно, а что нет.
