– Том, скажи мне честно, насколько серьезно положение Клэр? – спросила она, когда они остались одни в его кабинете. – Ей точно не понадобится операция?
– Слава богу, нет, – ответил он, чуть нахмурившись. – Но если бы вы обратились на пару недель позже, я бы не поручился за ее быстрое выздоровление. Черт подери! Какие же вы, женщины, легковерные! – воскликнул он в сердцах. – Ну как, как можно принимать какие-то лекарства, не посоветовавшись с врачом? Ведь так можно загреметь не только на операционный стол, но и хуже того!
– Клэр поверила той рекламе, что давали в «Нью-йоркском курьере», – грустно промолвила Элизабет.
Том бросил на нее строгий взгляд.
– Только не надо считать себя виноватой, Бет. Клэр взрослая женщина и должна была думать своей головой. И вообще, ты зря так за нее беспокоишься, – прибавил он с успокаивающей улыбкой. – Вот увидишь, не пройдет и недели, как она поправится. На самом деле ей уже давно нужно было полежать в больнице и пройти курс лечения.
– Клэр – отчаянная карьеристка, – пояснила Элизабет. – Она думает только о работе и совсем не заботится о здоровье. Но зато и денег у нее полно. Не сегодня завтра она купит квартиру в Нью-Йорке.
– Заработать много денег еще не главное, – назидательно заметил Том. – Главное, суметь ими хорошо воспользоваться. А многие наши современники, можно сказать, не живут. Они только работают, копят деньги и в конечном счете тратят их на лекарства, чтобы поправить здоровье, надорванное тяжким трудом. По-моему, это не слишком благоразумная позиция.
Элизабет лукаво прищурилась.
– Ну, надо заметить, что ты тоже пашешь день и ночь, почти без праздников и выходных.
– Я? – искренне удивился Том. – Но ведь я совсем другое дело! Я люблю свою работу, а не только деньги, которые она мне приносит.
– Да, я уже успела наслышаться о тебе лестных отзывов, пока сидела в приемной, – с улыбкой сказала Элизабет. – У меня сложилось впечатление, что все твои коллеги и пациенты считают тебя прямо каким-то ангелом во плоти. Виртуоз своего дела, неутомимый трудоголик, вежливый, тактичный, предупредительный… и ужасно серьезный! Портрет положительного героя, да и только!
Том смущенно рассмеялся.
– Перестань, Бет, я вовсе не герой, а самый обычный, рядовой хирург.
– Рядовой хирург? Но ведь ты не рядовой хирург, а заведующий отделением одной из крупнейших нью-йоркских клиник! Кстати, а почему ты мне об этом не сказал? Решил поиграть в скромника?
– Да нет, просто мы не говорили на эту тему. И потом, я совсем недавно стал заведующим.
– Ладно, не прибедняйся. Ты действительно молодец, Том. Двадцать восемь лет, а уже успел заработать репутацию высококлассного специалиста. Не многие из наших ровесников могут таким похвастаться.
– Гм! – Том посмотрел на Элизабет грустным взглядом. – Ну что ж, Бет, мне приятно, что ты больше не считаешь меня несерьезным шалопаем.
– Да уж, несерьезным тебя никак не назовешь, – усмехнулась Элизабет.
В этот момент в кабинет вошел пожилой врач и начал о чем-то советоваться с Томом. Чтобы им не мешать, Элизабет отошла к окну. Но краем глаза она продолжала наблюдать за Томом. И вдруг поймала себя на мысли, что ей трудно связать воедино того мальчишку и нынешнего Тома Хантера – ведущего хирурга больницы. Хотя внешне Том изменился мало. Такой же худощавый, с такой же обычной, неброской внешностью. Тип мужчины, который никогда не привлекал Элизабет. Но сейчас Том вдруг показался Элизабет довольно симпатичным. И не просто симпатичным, а весьма обаятельным мужчиной. Как и тогда, в «Вечернем блюзе», когда она не узнала его, Элизабет вдруг почувствовала исходящую от него внутреннюю силу. Ей даже не верилось, что они одного возраста. Казалось, Том старше ее по меньшей мере лет на десять. Это не он был несерьезным мальчишкой, это она, Элизабет, казалась себе на его фоне несерьезной девчонкой. Да ведь так оно, по сути, и есть.
Испугавшись, что Том заметит ее нездоровое любопытство, Элизабет переключила внимание на обстановку кабинета. И нашла, что он отделан с большим вкусом. Стены были оклеены светло-бирюзовыми обоями, а мебель – обита тканью очень приятного голубовато-зеленого цвета, так же, как и занавески на окнах. Эти тона веселили глаз и создавали ощущение чистоты и свежести. А огромный светло-бежевый ковер на полу привносил ощущение тепла и домашнего уюта.
Халат Тома тоже был светло-бирюзового цвета, очень шедшего ему и обстановке его личного кабинета. А вот кабинет, где Том осматривал пациентов, был отделан в розовых и золотисто-бежевых тонах. Элизабет подумала, что в такой обстановке легко расслабиться и почувствовать себя комфортно. Правда, ее бросало в дрожь при одной мысли, что она может стать пациенткой хирурга, пусть даже такого обаятельного, как Том. Она вообще панически боялась больниц. И просто не представляла, как человек может работать врачом. Тем более хирургом, который каждый день режет людей!
Наверное, у Тома чертовски крепкие нервы, подумала Элизабет, поглядывая на него с восхищением и некоторой опаской. И железное самообладание. Да! Вот уж никогда бы не подумала, что он может выбрать такую жуткую профессию!
– Ну и о чем это мы так задумались? – спросил Том, когда они снова остались одни. – Готов поручиться, что ты только что представляла меня в операционной. И, судя по выражению твоего лица, картинки получались сродни фильмам ужасов.
– Да, честно говоря, я не могу без трепета представить тебя в операционной, – рассмеялась Элизабет. – И как ты умудрился выбрать такую ужасную профессию? Ты когда обнаружил у себя такое призвание?
– Когда? Не знаю, наверное очень давно. Во всяком случае, в старших классах я уже знал, что стану хирургом.
– А ты случайно не резал в детстве лягушек? – испуганно спросила Элизабет. – Я слышала, что многие хирурги именно с этого начинают свою деятельность!
Том бросил на нее изумленный взгляд, а затем расхохотался.
– Господи, Бет, ну что за дичь! Зачем же издеваться над бедными лягушками? Нет, я получил первые навыки в другом месте.
– Где?
– В морге.
– В морге?!
– А что тут удивительного? Все хирурги через это проходят. Да и остальные врачи тоже. Разве ты не знала?
– Да, я слышала об этом. Но одно дело – слышать, а другое – видеть перед собой человека, который занимался такими ужасными вещами. Мне прямо страшно становится, Том. Ты кажешься мне каким-то… хищником!
Он успокаивающе коснулся ее плеча.
– Ну что ты, Бет, никакой я не хищник. Напротив, я мягкий и пушистый. И потом, разве ты забыла, что я всего лишь мальчишка? Мальчишка, в котором ты не видишь мужчину.
