Слеза упала на руку. Элоиз вытерла глаза.
— Зачем я обратилась к отцу, когда прошло столько лет? Я только всем сделала больно.
Он молчал, не отрывая глаз от дороги. Она поняла без слов, что произошло в семье при внезапном появлении неизвестной дочери.
— Хотя это не моя вина. — Ей показалось, что нужно объясниться. — Винить следует вашего отчима.
— И вашу маму. — Джем искоса взглянул на нее. — В такой ситуации всегда замешаны двое.
— Она не была замужем.
— Но знала, что он женат, — ответил Джем. — Не надо огульно обвинять. Вы же не знаете, что между ними произошло.
— Она была на двадцать семь лет моложе его. Ей было девятнадцать. Только девятнадцать!
Столько же, сколько вашей Софи Вестбрук, добавила она про себя. И вызывающе взглянула на него.
— Как по-вашему, кого надо больше винить?
— Встретитесь с Лоренсом — выясните.
Мудрый совет. Очень много зависит от того, что скажет виконт Пулборо.
Элоиз отвернулась и стала смотреть в окно. По обеим сторонам расстилалось Колдволтхэмское поместье. Зеленые деревья на зеленых лугах, где пасутся олени.
И все принадлежит ее отцу. Такое богатство! Может, это стало причиной?..
Впереди показалось аббатство. Фасад из белого камня выглядел одновременно волшебным и пугающим. Стали видны сады и тщательно подстриженные газоны.
И ее отец владеет всем этим, разозлилась Элоиз.
Ей всегда хотелось иметь сад, свой собственный. Она завидовала школьным друзьям, у которых было хоть какое-то подобие сада.
— Вы играли здесь? — спросила она, чтобы как-то отвлечься.
— Не здесь. Аббатство летом почти всегда открыто для посетителей. Остается лишь небольшой отгороженный участок для семьи.
Элоиз заерзала на сиденье. Как странно, что можно владеть всем этим и не пользоваться. Какой-то совершенно другой мир. И она стоит на его пороге. Собираясь вторгнуться в него. Нежданная и нежеланная.
— Тут есть теннисные корты. Конюшни находятся за ними. У нас семь лошадей, четыре из них — мои.
— Ну да, вы же играете в поло, — спокойно сказала Элоиз. Спорт для богатых, напомнила она себе.
Джем бросил на нее короткий взгляд.
— Каждый выходной.
Когда они подъехали к небольшому дворику, Джем остановил машину.
— Комнаты Лоренса на первом этаже. Ему сейчас трудно ходить по лестнице.
Элоиз была благодарна ему за спокойный тон. Другого она бы не вынесла.
Колдволтхэмское аббатство выглядело холодным и настороженным. Все вокруг напоминало ей музей.
Джем открыл дверцу.
— Вы готовы?
— Да, — солгала Элоиз, выходя из автомобиля. На самом деле она была совершенно не готова.
— Я провожу вас к Лоренсу.
Элоиз кивнула. У нее подгибались колени, сердце останавливалось, ее подташнивало. Только привычка к дисциплине заставила идти за Джемом, делая вид, что она сохраняет спокойствие. Все вокруг казалось неуютным, говорило о безнадежности затеи: высокие потолки, резные двери, стертые ступени.
Она слепо шла за Джемом, думая только о том, чтобы не поддаться охватывающей ее панике. Каблуки цокали по полу.
Джем остановился в конце длинного коридора, стены которого были увешаны картинами.
— Он здесь. Я представлю вас и исчезну.
— Разве вы не останетесь? — Ей было необходимо его присутствие. Он же говорил, что будет присутствовать, если она этого хочет.
Джем засунул руки в карманы.
— Мне лучше уйти.
— Хорошо. Я нормально выгляжу?
Криво усмехнувшись, он осторожно ответил:
— Отлично. Не беспокойтесь, он вам понравится. — И, немного помолчав, добавил: — И вы ему.
Джем взялся за массивную ручку и открыл дверь. Едва дыша, Элоиз с трудом сделала несколько шагов по комнате.
Здесь стояла массивная дубовая мебель. В вазе на овальном столике красовались свежие цветы ласкового желтого цвета.
Джем указал на дальнюю дверь.
— Лоренс все еще прикован к кровати. Операция была тяжелой, и он не очень хорошо себя чувствует.
Он пошел к двери, и ей ничего не оставалось, как последовать за ним. Элоиз стало страшно.
Джем оглянулся и ободряюще улыбнулся. Элоиз встретилась с ним взглядом и выдавила из себя ответную улыбку.
— Готовы?
Она кивнула. На мгновение замерла, и ей показалось, что время стало медленным и тягучим.
Его рука неспешно поднялась, и он погладил ее по щеке.
— Удачи, — мягко пожелал Джем.
Элоиз с трудом понимала, что происходит. Чувства сплелись в противоречивый клубок.
Она почувствовала, что ему хочется поцеловать ее. Джем отдернул руку, словно внезапно осознав, что делает.
Он повернулся и оставил ее в растерянности. Она хотела поцелуя. И тут же ей стало стыдно. Как она могла это желать?
Вспомнилась улыбающаяся Софи Вестбрук. Такая юная. Такая красивая.
Джем открыл дверь.
— Лоренс, я привел к тебе Элоиз Лоутон.
Элоиз вошла во вторую комнату и увидела кровать, которую прежде заслонял Джем. Она посмотрела на старика, сидящего на кровати. Выражение его лица тут же прогнало все страхи.
Это был человек, которого любила ее мать.
Ее отец.
Она подошла к нему на подгибающихся ногах. Он был седой, морщинистый, но морщины на его лице были такими добрыми. Хороший человек, добрый человек, говорила ее мама.
Элоиз всегда обвиняла виконта, но теперь, оказавшись лицом к реальности, была не в состоянии противостоять его доброте. По его глазам было видно, что он ожидает ее гнева.
Виконт Пулборо молча пристально глядел на нее, а потом мягко сказал:
— Элоиз.
Его голос задрожал и сорвался. И хотя она еще испытывала горечь, все тут же исчезло, словно смытое волнами чувств.
Ее отец!
Она услышала звук закрывающейся двери и поняла, что Джем оставил их наедине.
Черт! Он едва не поцеловал ее.
Джем упал в кресло.
Это вовсе не входило в его планы. Надо забыть, что она так красива. Забыть нежный овал лица и элегантный изгиб шеи. Забыть уязвимость и печаль в ее глазах.
Джем потер лицо руками. Надо справиться с этим наваждением. Он не может влюбиться в женщину, которая пытается разрушить его семью. Он достаточно повидал и многое знает о любви и семье.
Интересно, она уже ушла?
И тут появилась Белинда.
— Та блондинка, которую я заметила, это она?
— Элоиз сейчас с ним. А ты что здесь делаешь? Мы договорились…
— Это ты так считаешь, а у меня другое мнение.
Болезненно худая Белинда поплотнее запахнула жакет.
— Я хочу на нее посмотреть. Может, она еще хуже, чем я представляла.
