предположениями.
Я обернулась и сказала то, что уже успела подумать:
– Почему не пишут похитители?
Он кивнул:
– Верно. Такое ощущение, что им нужен не выкуп.
Я удивилась:
– Что же еще? Вы же не думаете, что его похитили, чтобы убить или искалечить?
Он снова задумался. Я терпеливо ждала, чувствуя, как в моей душе нарастает страх. Неужели он вовсе не исключает эту возможность? Наконец босс отрицательно покачал головой:
– Нет, не думаю. Но нужно проверить одну идею.
Когда я вышла из душа, он снова беседовал с режиссером. На этот раз обошлось без криков и обвинений. Насколько я поняла, они согласовывали серию прослушиваний. Но почему? День еще только начался, время на поиск Дэмиэна у нас еще было, а босс явно не из тех, кто привык сдаваться. Может, режиссер решил подстраховаться и быть готовым к тому, что завтра его звезда так и не появится?
На столике стоял кофейник со свежим кофе. Я налила чашечку и отошла к окну, чтобы не мешать разговору. За окном разбушевалась природа. Тугие струи дождя словно хлыстами стегали деревья. Но после стоявшей несколько дней жары это было настоящим облегчением. Кроме того, дождь всегда успокаивал меня, а сейчас спокойствие требовалось как никогда.
Прошлая ночь снова стала для меня настоящим откровением. Кажется, и сейчас я чувствовала на себе умелые, искушенные руки босса. Но правильно ли я поступила, позволив себе слабость, поддавшись влечению? Как бы ни сложилась история, в которую мы оказались втянуты, рано или поздно она закончится.
Сейчас, когда адреналин в крови зашкаливает, кажется таким естественным дать ему выход, позволить себе забыть о субординации и пустить в свою жизнь чувства. Но безумный драйв уйдет. Как я буду смотреть ему в глаза? И как избежать боли, если это приключение закончится, а мои чувства к боссу и это сумасшедшее влечение останутся?
Телефонный разговор продолжался, и невольно я прислушивалась к нему, продолжая потягивать остывающий кофе. Конечно, слышала я только одну часть диалога. Сейчас, когда режиссер немного успокоился, он снова вернулся к невнятному бормотанию – своей обычной манере разговора вне съемочной площадки. Но и этого хватало, чтобы понять, о чем примерно идет речь.
Насколько я поняла, все прослушивания должны были состояться сегодня, одно за другим. Официально – для выбора актера на случай, если основному потребуется замена.
Грамотная и аккуратная формулировка, способная сохранить репутацию Дэмиэна при любом раскладе. При этом на каждом прослушивании собирался присутствовать директор. Зачем? Очередной вопрос, на который я вряд ли получу ответ.
К тому, что он не привык советоваться и отчитываться по своим решениям, я привыкла, еще только поступив на службу. Он просто отдавал распоряжения, не посвящая никого в свои планы. Следовало либо выполнять их и оставаться в команде, либо спорить и игнорировать – и вылететь из нее, как пробка. Вот и теперь, сидя в машине, за рулем которой он сидел, я молча любовалась им, не пытаясь понять, что именно задумал мой босс.
Строгий темный пиджак. Белоснежная рубашка и галстук со спокойным рисунком. Волосы уложены идеально, так, что кажутся высеченными в камне, как и весь его облик. Но я помню и другого Сэма. Обольстительного донжуана в майке и модных джинсах. Надежного и заботливого мужчину, протягивающего мне утром чашечку кофе. Полностью обнаженного, страстного любовника. Такой разный, и такой притягательный в любом облике! Похоже, я все-таки допустила страшную глупость: влюбилась в него глубоко и безоглядно.
Нас ждало важнейшее дело, но меня почему-то вовсе не заботило, что актера, с которым я работаю, уже через пару часов могут просто снять со съемок. Я даже забыла о том, что Дэмиэну сейчас может грозить серьезная опасность. Мне хотелось попросить его остановить машину, ослабить тугой узел галстука и впиться поцелуем в такие обольстительные губы. Хотелось, чтобы он взял меня прямо здесь и сейчас, на сиденье машины.
Словно услышав мои мысли, он повернулся ко мне. Я увидела, что его глаза опять потемнели и горят опасным огнем. Удерживая одной рукой руль, вторую он положил мне на колено и слегка сжал его, рассылая по телу острые искры возбуждения:
– Перестань, иначе я за себя не ручаюсь.
– Перестать что?!
Я ведь совершенно ничего не делала.
– Думать о том, о чем ты сейчас думаешь!
О! да он еще и мысли читает! Впрочем, совершенно очевидно, что все мысли сейчас написаны у меня на лице.
Щеки запылали и, чтобы скрыть свое смущение, я отвернулась к окну. Еще раз сжав мое колено, он убрал руку.
Глава 9
Кабинет режиссера. Камера, установленная за его плечом на высокой треноге. Так, что в ее фокусе находится удобное и глубокое кресло для посетителей. В кресле сидит молодой и амбициозный коллега Дэмиэна – один из шести, проходивших прослушивание вместе с ним и оставшихся за бортом, когда режиссер выбрал более известного актера. Теперь у него есть второй шанс получить главную роль – пусть и при загадочных и трагических обстоятельствах.
Монолог, выбранный для прослушивания, только что завершен. Но режиссер находится не в кадре и понять, какой эффект актер на него произвел, невозможно. Сам юноша заметно нервничает. Понятно, что для него это – редкий шанс, который жалко будет упустить.
Вдруг дверь распахивается, и в кабинет входит босс. Он, как обычно, собран, спокоен и излучает уверенную силу. Актер в кресле моментально выпрямляется, словно попав под действие его ауры. Но на актера директор не смотрит:
– Картрайт, не торопись с заменой.
Режиссер подскакивает в кресле, будто на сиденье подсыпали горячих углей:
– Сэм, я уже не могу не торопиться! График сорван, все планы летят к черту, и все потому, что некая капризная звезда никак не желает вернуться к работе! Ты мне два дня обещаешь, что завтра он появится на площадке, а результат нулевой!
Я была уверена, что этот вопрос они согласовали еще утром, но Картрайт давно известен вздорным характером и умением резко передумать и полностью изменить планы. Но за пару часов нарушить договоренность, да еще и
