— Но я боюсь, — проговорила Фиби и расплакалась. — Если он узнает про нас, он не разрешит мне поступать в колледж. Он уничтожит тебя. Я всегда повиновалась ему и не хотела бы испытать на себе его ярость. Но я не хочу терять и то, что есть у нас.
— Тогда уйди от него, — не уступал Бретт.
— А что, если я не могу? — спросила Фиби, выделяя каждое слово. Неужели Бретт не понимает, как это важно для нее — уехать из Конуэя и попытаться сделать что-то самой! Ему же известно, как она мечтает учиться живописи. — Тогда наши отношения прекратятся? Я правильно поняла?
Ее синие глаза неподвижно застыли на заплаканном лице. Теперь она стала похожа на маленького обиженного ребенка, каким была несколько лет назад. Бретт не мог больше выдерживать расстояние, разделявшее их. Он обнял ее за дрожащие плечи, и она прильнула к нему, ища защиты от слишком жестокой действительности, окружающей их. Бретт прикоснулся губами к ее шелковистым волосам и почувствовал безумную жалость.
— Все хорошо, моя милая девочка, — зашептал он. — Я не буду принуждать тебя принимать решение прямо сейчас. Никто не узнает о нас. Достаточно того, что у нас есть время быть вместе.
— Ночью и в страхе, что кто-то увидит нас, — всхлипывая, подвела итог Фиби и подняла глаза, полные слез. — Как долго мы сможем держать это в тайне?
— Не знаю, — ответил Бретт. — Но я хочу видеть тебя завтра ночью. И следующей ночью. И все последующие — тоже. Мы не будем заниматься любовью, даже целоваться, если ты этого не хочешь. Я желаю только одного — быть с тобою. Обещай, что мы увидимся.
Фиби повернулась в его руках и замерла под взглядом его серых глаз. Она поцеловала кончики своих пальцев и прижала их к его губам.
— Мы увидимся завтра, — улыбнулась она.
На следующее утро, в субботу, Фиби проснулась поздно. Не спеша она приняла душ, оделась и села перед зеркалом. Однажды одна из ее подруг сказала, что девушка превращается в женщину после первого сексуального опыта. Но Фиби ничего нового не обнаружила в своей внешности. Она выглядела как всегда: милая девушка с длинными шелковистыми волосами и необычными ярко-синими глазами.
Ее родители должны были скоро вернуться из Чарлстона. И вдруг Фиби с содроганием представила, что было бы, если бы Боб Стефансен взглянул на нее и догадался о проведенной с Бреттом ночи. Он впал бы в безумие, как было однажды, когда он сел в семейный автомобиль и врезался в дерево.
Но было бы глупо думать, что с первого же взгляда отец поймет все, что она скрывает. В прошлый раз она сказала ему правду — у них с Бреттом не было секса. А теперь, если он спросит... И впервые Фиби пожалела о том, что ее девственность потеряна, и поняла, что не вынесет угроз и расспросов отца.
Она взглянула еще раз на себя в зеркало, пожала плечами и спустилась по лестнице в холл. Как только она достигла нижней ступеньки, дверь с шумом отворилась и вбежал ее брат Боб. Судя по его тяжелому дыханию, он бежал издалека.
— Фиби, случилось что-то ужасное, — с трудом выговаривая слова, начал он. — Кто-то похитил Сью Флайд прошлой ночью.
— О чем ты, Бобби? — спросила Фиби, недоверчиво глядя на брата.
Должно быть, он что-то напутал. В таком городке, как Конуэй, людей не похищают, особенно хорошеньких семилетних девочек с длинными золотистыми волосами. Таких происшествий не случалось за всю историю города.
— Шеф полиции считает, что это произошло около девяти часов вечера, — переведя дух, докладывал Боб. — Миссис Флайд сказала, что, прежде чем отправиться к своей тетушке, Сью вышла на улицу подкачать колесо велосипеда. И после этого она уже не видела своей дочери. Утром, обнаружив велосипед на том же месте, миссис Флайд забила тревогу.
— Подожди минуточку, Бобби. — Девушка постаралась осмыслить сказанное братом и восстановить все в хронологическом порядке. — Так ты говоришь, кто-то похитил Сью Флайд?
— Это как раз то, что я пытаюсь тебе втолковать, — раздраженно ответил он. — Я целое утро разыскивал ее по всему городу. Но так и не нашел.
Глаза Фиби округлились от ужаса. Господи! Кто-то похитил это милое создание с ангельскими голубыми глазами и светлыми волосами! Более чудесного ребенка и представить трудно. Ее речь сплошь состояла из «спасибо», «простите» да «извините».
— О нет! — закричала Фиби, когда до нее дошел наконец смысл происшедшего.
— Это не все, сестренка. За полчаса, как она исчезла, Кэрк Паркленд видел из своего окна, что она разговаривает... — Темные глаза Боба расширились, казалось, он не решался докончить фразы.
— С кем? — в нетерпении вскрикнула Фиби.
— С Бреттом Кроузом, — последовал ответ. — Его допрашивает сейчас шеф полиции.
Бретт Кроуз. Подозрение. Допрос. Эти слова не укладывались у нее в голове. Бретт подозревался в похищении ребенка! Но это невозможно, потому что она была с ним, когда исчезла Сью. Даже если бы она захотела забыть прошлую ночь, то не смогла бы этого сделать. Прошлой ночью она потеряла свою невинность.
— Фиби? С тобою все в порядке? Ты побледнела, — не на шутку встревожился Бобби, и она подавила в себе приступ панического страха и отчаяния.
— Бретт Кроуз не похищал Сью! — закричала Фиби. Для нее это было очевидно.
— Конечно, еще ничего не известно, и он может доказать свою непричастность к этому делу, — неуверенно сказал Бобби. — Я знаю, в это трудно поверить, но кто может поручиться за мысли другого?
У Фиби было доказательство того, что Бретт не совершал преступления, — он провел ту ночь с ней. Но кто мог поддержать ее? Бретт не принадлежит к семье, подобной семье Стефансенов, да и его мать чужая в Конуэе. Да и сам Бретт выглядит не слишком благопристойно в глазах горожан: его длинные волосы раздражают, громкий смех шокирует. А таких здесь, в тихом провинциальном Конуэе, не любят. Им будет легко поверить, что Бретт — похититель детей. Если только не будет другого подозреваемого.
Так рассуждала Фиби сама с собой. Она его алиби, и только она. Но если она решится заступиться за него, весь город будет посвящен в тайну происшедшего прошлой ночью. А она этого не хотела. Они не поймут, как можно в семнадцать лет любить и отдаться любимому на сыром берегу бухты. И, разумеется, отец не оценит ее жертвы.
— Ты знаешь, что люди говорят о Бретте Кроузе, Фиби? — Боб продолжал так, как будто вина Бретта уже доказана. — Он ужасный негодяй и никогда не знаешь, что он выкинет в следующую минуту.
— Но он не делал этого! — вновь вскрикнула Фиби, однако гораздо тише и менее раздраженно, чем в первый раз. Боб внимательно посмотрел в ее лицо, бледное и измученное.
— Ты что-то знаешь и не говоришь мне?
