Наверняка по вечерам здесь становится просто сказочно красиво.
– Жаль, что Рождество не скоро. – Джина мечтательно улыбнулась, шмыгнула носом и поплотнее закуталась в пальто.
– Ты знаешь, я начинаю в этом сомневаться, – медленно произнесла Мэган. – Я чую в воздухе запах рождественской елки, горящих свечей и пудинга.
– Эй, Мэг! – Джина расхохоталась. – Ты же у нас главный скептик.
– Ну и что? Думаешь, я поэтому не люблю Рождества? – невозмутимо парировала Мэган.
Вместо ответа Джина схватила пригоршню снега и швырнула в подругу.
– Это что еще за глупости? Впадаешь в детство? – Мэган гордо отряхнулась и направилась вниз по улице.
Джина вздохнула и пошла следом за ней.
Можно было бы сказать, что перед ними развернулась панорама Кандерштега, но на самом деле она не развернулась: городок лежал в лощинке между склонами гор, улочки были узкими и изогнутыми, и, чтобы пройти из одного конца города в другой, нужно было сначала спуститься под достаточно большим углом, постоянно обращая внимание на то, чтобы не ускорять шаг, а потом подняться снова. Центральная улица находилась в самом низу, а отель для любителей активного отдыха на лыжах – ближе к окраине, чтобы легче было подниматься в горы.
Чем ниже спускались Джина и Мэган, тем более оживленными становились улицы, более яркими – вывески, более просторными и привлекательными – витрины.
Джина оказалась в Европе впервые, и все было ей в новинку, хотелось открыться и впитывать в себя неповторимую атмосферу по-настоящему старого города с какой-то странной для американца и наверняка героической историей, запомнить все до единого непонятные слова немецкой речи, лица спокойных, от природы светловолосых женщин, одетых иначе, чем американки, как-то более женственно…
– Мм… – Мэган неожиданно затормозила. – Ты чувствуешь этот божественный запах?
Джина втянула носом воздух, и сладкий аромат ванили, и теплой сдобы, и горячего шоколада, и чего-то еще, не менее прекрасного, заставил и ее остановиться.
– Нам туда. – Мэган уверенно указала пальцем в ту сторону, откуда только что подул ветер. На углу этой улицы и убегавшего куда-то в глубь поселка переулка и вправду виднелась вывеска, сделанная по старинке – из дерева, с нарисованной на ней дымящейся чашкой и куском пирога.
– Кондитерская… – мечтательно протянула Джина и поспешила за Мэган, которая уже быстро двигалась в нужном направлении.
Тяжелая с виду дверь открылась на удивление легко. Запах не обманул. Джина вспомнила, как Виктор рассказывал ей про «кондитерские духи», парфюм, который распыляют перед входом в кафе или ресторанчик, чтобы привлечь посетителей. Здесь явно не было места такому коварству. Да и необходимости в подобных коммерческих ухищрениях – тоже.
А потом Джина подумала, что в первый раз за сегодняшний день вспомнила о Викторе, и ей стало немножко грустно. Она попыталась скрыть свое состояние от Мэган, спрятавшись за темно-вишневую папку с меню.
– А здесь очень мило.
– Да, – согласилась Джина, не отрываясь от усердного чтения заманчивых названий. Благо здешнее меню кроме абсолютно непонятных и неимоверно длинных немецких слов содержало пояснения на английском, и можно было имитировать увлеченную деятельность.
– Эй, что с тобой? – строго спросила Мэган.
– А что? Все в порядке. – Джина пожала плечами. Правда, папка была слишком большой, и из-за красного «щита» Мэган не могла это видеть.
– Про «все в порядке» расскажешь маме и Виктору. Не пытайся меня надуть. Я же вижу, что тебе плохо.
– А мне не плохо. – Джина отложила папку. Вздохнула.
Вопрошающий взгляд Мэган.
– Просто я подумала о Викторе.
– И что? Что ты такого о нем подумала?
– Не в этом дело. Я подумала о нем в первый раз за сегодня.
– Ничего не понимаю. Что в этом такого, что могло сделать твою физиономию такой кислой? – изумилась Мэган.
– Ах, Мэг, перестань! Разве можно так надолго забыть о любимом мужчине без серьезной причины?
Мэган беззастенчиво и резко расхохоталась:
– До чего же ты наивная…
Джина снова спряталась за вишневую папку.
– Ладно тебе, не обижайся. – Мэган примирительно подвинула к подруге салфетку. Это была старая дружеская фишка, еще из средних классов. – Мне не очень понятна такая проблема. И тем более очевидно, что ты не любишь Виктора.
– Нет, люблю, – упрямо сказала Джина, но салфетку взяла.
– А ты проверь. – В голосе Мэган появились нотки, которые не предвещали ничего хорошего. По крайней мере, в ее прекрасной белокурой голове рождалась какая-то авантюра. И явно эта авантюра напрямую касалась жизни Джины.
– Я даже не хочу знать, какие у тебя есть идеи по этому поводу. Нет, нет и еще раз нет. – Джина попыталась воззвать о помощи: подала знак официантке.
Розовощекая девушка с русыми кудряшками не отличалась расторопностью.
Мэган наклонилась к Джине близко-близко. Джина пыталась сделать вид, что ее очень интересуют тяжелые закоптелые балки на потолке, но Мэган перехватила ее взгляд. Глаза ее сверкали.
Энтузиазма и предвкушения столько, сколько у змия в райском саду, подумала Джина.
И оказалась недалека от истины, потому что сейчас до нее начал доходить смысл слов Мэган:
– Знаешь, какой лучший, самый верный способ проверить свои чувства к мужчине? Наверняка ты догадываешься. Но я тебе подскажу, если тебе немного страшно. Из-ме-на. Попробуй изменить Виктору! Только в объятиях другого мужчины ты поймешь…
– Здравствуйте. Что будете заказывать? – Услышав Мэган, приблизившаяся официантка перешла на не очень хороший английский. Неизвестно, насколько она понимала разговор на далекую от кулинарии тему, но Джина покраснела до корней волос.
– Пожалуйста, двойной горячий шоколад, пирожное со взбитыми сливками и бисквит с черносливом. – Мэган улыбнулась официантке.
– А как же твоя фигура? – желчно поинтересовалась Джина.
– То, что приносит удовольствие, не может повредить, – назидательно провозгласила Мэган. – Зато всяческое самоистязание как минимум дает мешки под глазами и серый цвет лица. Правда, Джина?
Уколоть Мэган было делом не из легких. В искусстве фехтования на словах ей не было равных. Она всегда отражала удар с молниеносной быстротой и точностью.
Джина поймала себя на том, что ей хочется посмотреться в зеркало и проверить состояние своего лица…
В знак признания победы подруги она заказала себе то же самое.
– Так вот. На чем нас прервали? Да, на измене. – Мэган деловито отделяла вилкой кусочек бисквита. – И я говорила…
– Мэг, прошу тебя! Не надо… Ты же знаешь, я никогда на это не соглашусь…
