себе, — несмышлёная птичка моя.
— Ма-а-а-ма-а-а, — рыдания вырываются из груди, и я обнимаю её руками за талию, — что же со мной не так? За что мне всё это?! За что?
* * *
Молчание в машине затягивается, и я нахожу в себе силы, начинаю первая разговор.
— Тёмка всё время капризничает, — дрожащим голосом сообщаю мужу, — хорошо хоть мамка была рядом, помогала.
— Ну, ничего, Аня, теперь буду рядом я, ты, главное, не переживай… Мы справимся…
В глазах защипало от солёной влаги. За что мне такой никчёмной Сашка достался. Ведь я же его явно не заслужила?!
— Аня, ты что, плакать собралась? Неужто действительно сын такой требовательный?
Нет… ну, это было уже выше моих сил… Сашка Тёмку сыном назвал? Да его даже Димка только ребёнком называл, но никак не сыном. Горючие градины слёз брызнули из моих глаз.
— Аня, девочка моя, — Сашка протягивает руку к моему лицу и вытирает слёзы, — ну, что ты так расстраиваешься-то? Или я опять чересчур заботливый?
— Сашка, прости меня! Прости! — кусаю дрожащие от рыдания губы. — Я перед тобой так виновата… так виновата!
* * *
Несколько месяцев спустя.
— Ну, что же, спешу поздравить, — стягивает с пальцев латексные перчатки гинеколог, а я в это время сползаю со смотрового кресла.
— С чем? — непонимающе смотрю на врача, натягивая трусы.
— С беременностью, а с чем же еще? Конечно, поторопились вы, мамочка. Только же родила, как я понимаю…
— Да, — каркаю я в ответ, так как во рту всё к чертям пересохло.
— Вот и я о том, как угораздило-то?
— Не знаю, — пожимаю плечами, а у самой нутро все заледенело от щемящего чувства безнадёги.
— М-да, — гинеколог проходит за стол и, открыв карту, начинает что-то там писать, — сдашь вот эти анализы, для уточнения… И сделаешь узи. Если честно… не часто такое встретишь, обычно через месяца четыре беременеют после родов… а тут… прям феномен какой-то, — прицокнул он языком и протянул мне талончик на узи. — Ну, все, жду через неделю.
— Ага, — я чувствовала лишь одно… как на моей голове волосы шевелятся, стоило только представить, что будет, когда об этом узнает Сашка.
— А может, аборт? — вклинился вкрадчивый голос гинеколога в мои мысли, когда я уже стояла на выходе.
Я метнула обескураженный взгляд на врача. Он что… прочёл мои мысли?
— А можно?
— А тут уж вопрос не ко мне. С мужем посоветуйся или сама поразмысли, нужны ли тебе дети-погодки?!
* * *
Вернувшись, домой я чувствовала себя полностью раздавленной. Раздавленной жизнью. В тот день я впервые напилась так, что на утро не помнила ничего. Только спустя время мне Сашка расскажет, что именно в тот день я ему всё выложила как на духу и про Димку, и про несостоявшуюся свекровь, и про то, что беременна, и что хочу сделать аборт, который так и не случится.
И спустя семь месяцев в нашей жизни появился Антошка, как две капли воды похожий на своего подросшего братика.
А лично в моей жизни появилось новое, нездоровое увлечение алкоголем…
— Ну, что сидим? Кого ждем? Старый Год уже провожать пора. Наливайте, а то уйду, — после моей шутки в комнате на несколько секунд повисла тишина.
Мамка опустила взгляд в стол, а Сашка взял бутылку вина и разлил его по бокалам. Я жадно сглотнула. И как только в бокал упала последняя капля, тут же его осушила.
— Ну, пусть старый год… все беды унесёт, — проговорила скороговоркой и, не глядя на своих родных, положила в рот кусочек колбасы.
Уже через некоторое время в голову ударил алкоголь, и я наконец-то смогла расслабиться. Откинувшись на спинку стула, обвела мужа, притихших детей и мамку затуманенным взглядом. М-да, чувствую, что новогодние каникулы будут напряжёнными и долгими.
— Саш, а ты у нас когда выходишь на работу? — кинула я косой взгляд на мужа и, придвинувшись к столу обратно, положила на него локти.
Я, конечно же, помнила, когда заканчиваются выходные у него, но разговор как-то не клеился, и нужно было хоть с чего-то начать. Подкалываю вилкой еще кусочек колбасы и подношу к губам.
— А тебе не терпится уже меня выпроводить? — Сашка посмотрел на меня исподлобья, таким взглядом, что мне тут же расхотелось есть. — Мы только вчера приехали… или тебе наскучило и домой уже захотелось?
— Ой, прекрати. Что ты заводишься? Я только спросила. Из головы вылетело…
— Нет, конечно, если я тебе мешаю напиваться, — как будто не слыша меня, продолжил муж, — то ты можешь не переживать, мы завтра с пацанами соберёмся и укатим домой.
— Саша, — охнула мамка, но муж уже разошёлся.
— Ты чего кипятишься? — повысила я голос.
— Может быть, из-за того, что кто-то перестал соблюдать элементарные правила такта, а? Может быть, потому что я затрахался постоянно выслушивать в свой адрес напоминалку о том, что я лишний?
— Господи, Саша, ну ты как баба, чес-слово! Ты чего праздник людям портишь? Посмотри, детей напугал… и матери зачем твои капризы выслушивать?
— Аня… — охнула мамка.
— Ну, ты и дрянь, Аня. Не ожидал. Спасибо.
Он оттолкнулся от стола, отчего столовые предметы протестующе звякнули, а стакан с соком, что стоял на краю, и вовсе свалился на пол.
— Вот, мама, ты видела это? — я даже не дёрнулась с места, когда Сашка метнул в мою строну злобный взгляд. — А ты говоришь… Вот и до оскорблений добрались.
Мой тон развязный и дерзкий, могу себе позволить, потому что у Сашки кишка тонка, чтобы хоть пальцем тронуть, алкоголь стёр все рамки приличия.
— Аня, замолчи… — сквозь зубы кидает мне мамка почему-то обидные на данный момент слова, прежде чем выходит вслед за моим мужем.
— Да пошли вы, — выплёвываю им в спину и тянусь к бутылке с вином.
— Мам, а Деда Мороз придёт к нам? — бормочет забравшийся с ногами на стул Тёмка.
Вот дети… им вообще плевать на разборки взрослых. Эгоистичные маленькие спиногрызы, все в отца. Лишь бы только им.
Прежде чем ответить, залпом выпиваю вино. Нервы вытянулись в струнку, хоть песни играй.
— Конечно, придёт, Тёмка. Ты, главное, верь, — подмигиваю ему, — а ты чего не ешь?
— Не хочу. Я не люблю, когда папа сердится, — насупившись, Тёмка слез со стула и поплёлся к своему младшему брату.
— Вот, значит, как… все против матери! Даже собственные дети. Я с ним ночи не спала, а он… папа сердится. Да ты вообще знаешь, что это не твой…
— Аня, замолчи… — дернула мамка меня за плечи с такой силой,
