статусов в контакте.
– Обидеть женщину может только мужчина, которого часто унижали.
Артем посмотрел на меня, как на душевнобольную, достал пятитысячную купюру и сунул ее в грудной карман моей куртки.
– Этого хватит на химчистку.
Секунду помедлив, достал вторую, такую же и, пользуясь, тем, что я окончательно впала в ступор, запихнул туда же.
– А это в оплату небольшой услуги. Если увидите меня на улице, будьте так любезны, перейдите на другую сторону.
Я готова была к чему угодно: что он продолжит унижать меня или начнет орать, но то, что он сделал, меня просто лишило дара речи. Он запихнул мне деньги, как засовывают купюры стриптизерше в трусы – с определенной долей презрения. Хотя нет, тут речь не об определенной доле. Меня он буквально окатил ушатом ледяного презрения.
От жгучей обиды хотелось разреветься, разлететься на мелкие несчастные клочки, только б выбраться из-под прицела множества насмешливых любопытных глаз. Понятное дело, что оставаться я здесь не могу. Иначе все будут оборачиваться и, перешептываясь, показывать пальцами на меня.
Очевидно, так же рассудил и Артем. Он развернулся и решительно вышел из кафе.
Звук захлопнувшейся за ним двери показался мне раскатом грома. И это, наконец, сдернуло с меня стоп-кран. Я ринулась следом за этим напыщенным снобом, понимая, что с вершины можно спуститься только на канатке, а поскольку там всегда толпа ожидающих, то никуда он не денется.
Однако то, что прогнозист из меня никакой, подтвердилось очередной раз. Очередь на спуск была, а Артема не было.
Ну да, конечно! У богатых жизнь своя! Что ему очередь! Небось растолкал всех по привычке и воткнулся в первую подъехавшую кабинку.
Я беспомощно прислонилась к стене, переживая бурю в собственной душе. Юлька спокойно бы положила деньги в кошелек, милостиво кивнув в знак принятого извинения. Меня же они просто жгли, как материальное подтверждение своей никчемности.
И кстати, где Юлька? Почему она бросила меня на растерзание? Или вместе со всеми смаковала картину малоизвестного автора «Апофеоз позора»?
Во что бы то ни стало, я должна вернуть ему деньги, иначе чувство собственного достоинства, по которому уже потоптались все, кому не лень, так и не встряхнется. А опять ходить на задних лапках перед всеми я уже просто не смогу. Красивое понятие «гибкость в отношениях» по факту означало, что человек просто боится сказать лишнее слово, чтобы не вызвать гнев более авторитетного. Он прогибается, поступается своими интересами, боится сказать «нет». Ходит на полусогнутых. И в итоге живет с постоянной оглядкой на других.
Верну! Обязательно! Но как?
Этот вопрос я отложила, так как близилось самое волшебное время. Ну это, конечно, если у тебя все хорошо и ты уверена, что станет еще лучше. Мне же пока нужно получить удовольствие от вечера, ради которого я сбежала из Москвы.
– Ну как я тебе? – наступив на горло всем черным мыслям, всем врагам назло, я заставила себя улыбнуться. И удивительное дело, за улыбкой тянется робкая паутинка радости – ведь все почти хорошо? Сегодня я просто должна показать тому красавчику, что вовсе не нищенка, совсем не хабалка, а очень воспитанная и достойная девушка.
Крутнувшись вокруг своей оси, замираю от восторга. Роскошное, настоящее платье принцессы, платье для новогоднего бала делает невозможное – самого настоящего гадкого утенка превращает в прекрасного лебедя. Лиф, расшитый бисером, выгодно обрисовывает грудь, тонкий шелк идеально облегает фигуру и струящимся серебристым водопадом устремляется к низу. Оно переливается и притягивает взгляд. Оно великолепно. Правда, у него есть один существенный недостаток – взято напрокат.
Зато этот потрясающий наряд заставляет выпрямить спину, расправить плечи и победно задрать подбородок. Впервые за долгое время мне не стыдно встречаться в зеркале со своим отражением. В Новый год вступает моя новая «Я», оставив в старом себя – неудачницу. «У меня все будет хорошо! У меня уже все хорошо!» – очень хочется, чтоб этот девиз беспрестанно светился на лбу бегущей строкой.
Но тут же эти жизнеутверждающие аффирмации вдруг проседают, как бисквитное тесто при открытой духовке, от одного только слова подруги.
– Безобразие!
Только что поднятая планка самооценки готова снова сродниться с плинтусом и уже стремительно несется к нему, рискуя расшибить нос. Но, к счастью, не успевает упасть так низко.
– Безобразие! – повторяет Юлька. – И где обещанный имидж некрасивой подружки? Ты ж у меня всех женихов уведешь!
Фух! Над уверенностью еще работать и работать!
– Нравится? – смущенно повторяю вопрос. Я не привыкла к комплиментам, поэтому теряюсь при малейших знаках внимания, которые кто-нибудь оказывает.
– Конечно, нравится. Я ж сама его выбирала! – Юлька и здесь оставляет последнее слово за собой. Но увидев на моем лице выражение «Ну что опять – то не так?», снисходительно улыбается: – Ну ладно. Ты красотка!
Эмоции, как на качелях, взлетают, и я снова вижу в зеркале принцессу, смущенно улыбаюсь ей и напоследок снова обещаю:
– Вот увидишь! Все точно будет хорошо!
Но обещанное «хорошо» держится ровно до того момента, пока мы не перешагиваем порог банкетного зала. Улыбчивый распорядитель встретил нас, как родных, и повел к забронированному столику. Атмосфера праздника и предвкушения волшебства зажигала кровь и, казалось, крохотными пузырьками восторга оседала на кожу, обволакивая ощущением сказки.
Стыдно кому сказать, но я никогда не была в ресторане. Даже выпускной с группой решили отметить на природе, поэтому сейчас я чувствовала себя, как настоящая Золушка на балу. Фея крестная есть, платье, которое вскоре исчезнет из гардероба, как мокрое пятно на солнце, есть. Осталось дождаться принца.
Ну кто бы сомневался! Его высочество «Заносчивая задница» уже здесь. Едва не споткнувшись о его пристальный взгляд, я снова почувствовала панический страх. Сердце очумелым зайцем толкнулось в ребра и бешено заколотилось, будто стремясь выпрыгнуть. Ладошки вспотели, а под ровным слоем пудры проступили пунцовые пятна. Черт! Черт! Хладнокровная и умеющая держать лицо леди, ау! Ты где?!
Вдох-выдох! Усмиряем перепуганного зайца в груди и вспоминаем, что в – надцатый раз принято решение изменить себя и свою жизнь.
Усилием воли я снова заставила себя посмотреть на Артема и успела увидеть, как с его лица, как на билборде с меняющейся картинкой, стекает выражение восхищения. Дальше изумление и холодная отстраненность.
Да, похоже, жизнь сильно отличается от сказки. И здесь, принц, узнав в прекрасной незнакомке вчерашнюю замарашку, брезгливо отворачивается.
Но не сильно – то и надо! Мухи отдельно, котлеты отдельно. То есть Золушки отдельно, принцы отдельно!
Юлька тоже заметила парочку, которая больно щелкнула по носу ее самолюбие,
