А от художественных произведений, принадлежавших Уэстону, у нее перехватило дыхание. Возле камина она увидела прелестную скульптуру обнаженной гречанки, выполненную из черного мрамора, а у дивана – изумительные канделябры из хрусталя баккара.
При знакомстве с домом Уэстона Эммелина изменила свое мнение об этом человеке в лучшую сторону. И не из-за богатства, а из-за сдержанности обстановки.
– У нас тут все по-простому, – сообщил ей Джефф. – Завтрак тебе принесут в комнату. Если захочешь, конечно. Ленч в час дня в маленькой столовой, в четыре часа – напитки в библиотеке, и обед – в восемь вечера. В общем, все довольно цивилизованно, мисс Прайс, – добавил Уэстон. – Кроме одного – вам придется обходиться здесь без полуденного чаепития.
– Не думаю, что я смогу без него, – серьезно заметила Эммелина Прайс.
Джефф отпил глоток коньяку, и было слышно, как он проглотил обжигающую жидкость.
– А придется, – хрипло проговорил он.
– Но я не понимаю… Почему?
– Я хочу освободить тебя от бремени условностей, – заявил Джефф.
– Но я вовсе не считаю чай бременем, – возразила мисс Прайс.
– Тогда я попрошу тебя сделать это ради меня. – С этими словами Уэстон шагнул в ее сторону, и Эммелина даже предположить не могла, что у него на уме.
– Хорошо, – согласилась она.
– А теперь потолкуем о твоем гардеробе, – сказал Джефф. – Тебе не кажется, что он не подходит для жаркой калифорнийской погоды? – Уэстон подошел совсем близко к Эммелине.
Она вспомнила, что поправляла как-то в его присутствии свое платье, и почему-то пожалела об этом.
– Может, попросить Гретхен поводить тебя по магазинам? – предложил Джефф. – А пока… Пока, я думаю, она будет счастлива одолжить тебе кое-что из одежды.
– Мне и так хорошо, мистер… – Не договорив, Эммелина поправилась: – Я предпочитаю носить собственные вещи, Джефф, но если ты скажешь, что я не могу этого делать, – что ж, у нас появится еще одна проблема.
Уэстон в ответ лишь улыбнулся, а Эммелина подумала, что ей безумно хочется узнать, что еще пришло ему в голову.
– Помнишь, я говорил об изучении языка методом погружения? – напомнил Уэстон. – Урок номер два: приезжая в Рим…[4] – Он явно не хотел оставлять ей путь для отступления.
– …носи несгораемую одежду и приготовься сдаться? – продолжила за Уэстона Эммелина.
– Ты спешишь, – заметил Джефф.
– И ты тоже.
Внезапно он оказался совсем близко, Эммелина ощутила исходящий от Уэстона запах спиртного и жгучего мужского интереса. Огонь еще не разгорелся, но уже занялся, поняла Эммелина, удивленная собственной реакцией: ей захотелось прислониться спиной к стене и приложить ко лбу руку. «Не похоже ли это на обморок?» – спросила она себя.
И тут ее осенило: она вела себя как Лейла.
– Что скажешь о виде? – донесся до Эммелины голос Джеффа Уэстона.
В это мгновение она видела только его, но, разумеется, он спрашивал не об этом.
– Посмотри-ка туда. – Джефф указал рукой на круглую стеклянную башню. – Я спонсирую благотворительный базар и хочу, чтобы ты побывала на нем. Он будет проводиться на той крыше под открытым небом, а ты будешь моей почетной гостьей. Я хочу, чтобы ты познакомилась с кем-нибудь, точнее, со множеством людей. Я хочу, чтобы ты почувствовала, какова жизнь за пределами твоего замкнутого мирка, чтобы поняла, что и ты можешь вписаться в нее.
– Мне это вовсе не нужно…
– Также я планирую для тебя небольшую поездку по городу, чтобы ты узнала, как работают бутики в Калифорнии, – продолжал Джефф, пропустив мимо ушей ее замечание.
– Зачем ты все это делаешь?
– Потому что ты застряла в прошлом, Эммелина, – объяснил Уэстон. – Тебе надо избавиться от прошлого и идти вперед.
– Вперед… Так же, как ты?
Джефф взболтал коньяк в бокале и отпил глоточек.
– Да, – ответил он через мгновение. – Оставь прошлое прошлому. Ты не в силах ничего изменить, так что оставь боль позади.
Почему-то Эммелина была уверена, что Уэстон толкует о себе, а вовсе не о ней. И еще она знала, что не станет больше задавать вопросов, а вот совет могла ему дать.
– Пусть твои раны обратятся в мудрость, Джефф, – тихо промолвила она.
Он скептически посмотрел на нее.
– Кто это сказал? – спросил Уэстон. – Королева Виктория?
– Нет, – Эммелина отрицательно помотала головой, – Опра Уинфри.
Мисс Прайс показалось, что он сейчас засмеется. Вместо этого Джефф приподнял брови и изумленно посмотрел на нее, внимательно изучая ее лицо. Глаза их встретились.
– А ты непростая женщина, – заметил Уэстон. – Только никак не могу понять, настоящая ты или это какое-то безумие. Чай и вязаные салфеточки, Опра Уинфри и эротика, биржа… Ты дурачишь меня, Эммелина? Дурачишь всех, включая себя?
Она была ошеломлена словами Джеффа и даже не нашлась что сказать в ответ.
Ночь совсем затихла, Уэстон подошел еще ближе.
Эммелина вдохнула аромат коньяка, богатства, хорошего мужского мыла и… собственного страха. Она чувствовала, как неистово колотится ее сердце, все закружилось у нее перед глазами, и Эммелина даже тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Вместо этого она шагнула ему навстречу, их руки встретились – его правая, ее левая. Эммелина даже не знала, кто первым прикоснулся, но Джеффу сейчас было так просто привлечь ее к себе, положить ладонь ей на затылок и поцеловать так крепко, что она лишится чувств.
Вместо этого Джефф поднес руку Эммелины к губам и очень медленно поцеловал ее пальцы.
– Никак не могу понять, кто вы такая, мисс Прайс, – прошептал он. – Но если вы не существуете в действительности, я найду вас настоящую. И вам это известно, не так ли?
Сотовый телефон Уэстона светился в темноте. Он отлично чувствовал себя у Джеффа в руке, в кармане и за отворотом брюк. Что касается парной, то, возможно, там он наденет его на шею, как мыло на веревочке. Кроме удобного компактного размера, Джеффу очень нравилось, что телефон быстро соединяет с нужным человеком. Нажимаешь кнопочку, отпускаешь, и телефон, запрограммированный заранее, сам соединяет тебя. А еще можно просто сказать ему нужное имя, и он сам наберет номер.
На этот раз Джефф собирался произнести имя своего приятеля из мужского клуба. Приятель был психиатром.
– Майк, – произнес Уэстон, наблюдавший в темноте спальни за тем, как телефон совершает свое волшебство. Он выключил свет и одетый растянулся на кровати, надеясь, что это поможет ему облегчить головную боль. Забавно, как он все время играет в прятки с головной болью с тех пор, как вернулся в Лос-Анджелес. Чем только он не лечился от мигрени, какие только лекарства не испробовал! Врачи даже советовали ему держать ноги в тазу со льдом минут по десять, правда, периодически вынимая их, чтобы кровь отлила от головы, а иногда прикрепляли к его голове электроды.
