— Ну, в таком случае тебе лучше мне не противоречить. Ведь сумасшедшим нельзя доверять.
— То, что тебе нельзя доверять, я поняла еще вчера, — обреченно сказала Эбби.
Какое-то время он молча смотрел на нее, а во взгляде его больших красивых глаз таилась какая-то загадка.
— Вот почему ты старалась держать меня на расстоянии, да Эбби? — вкрадчиво спросил он.
У Эбби возникло ощущение, что Майк все прекрасно понимает. Когда он поднес руку к ее щеке, она инстинктивно отпрянула, но — увы — слишком поздно. Его длинные загорелые пальцы нежно скользили по ее щеке, вызывая ответное чувство, не подвластное увлеченной женщине.
— Ты можешь довериться мне, Эбби. Я никогда не причиню тебе боли, по крайней мере не сделаю это намеренно.
Его слова, как и его робкая ласка, тронули Эбби. И она вновь ощутила уже знакомый страх перед неизбежностью сдаться.
— Ты простишь мне, если я все же не смогу довериться тебе, правда?
Она отошла от него как можно дальше, стараясь уклониться от его ласковых рук, одно прикосновение которых заставляло ее замирать от невыразимого наслаждения.
— Ты не сможешь убежать от меня, Эбби, — заклинал Майк. Губы его почти касались ее губ. — Конечно, ты можешь скрывать свои чувства, обманывать себя, что тебе не нужен мужчина, и прятать от меня свою женскую сущность. Но в конце концов ты все равно подчинишься моей власти и признаешь, что, несмотря на все усилия подавить твое влечение ко мне, между нами вчера произошло что-то удивительно прекрасное, чему невозможно было противиться.
Незаметно Эбби перестала владеть собой. Между Майком Саммерсом и Филом Грином не было никакого физического сходства, однако на секунду лицо Майка исчезло, и перед ней возникло лицо Фила, говорящего ей о том, что единственное, нужное им обоим, — это они сами и что если она хорошенько поразмыслит об этом, то согласится с ним. Эбби мучительно пыталась понять непостижимое. Как могло случиться, что мужчины, внешне столь непохожие друг на друга, так похожи в своем поведении с женщиной. Фил тоже был этаким беззаботным, метким ловцом удачи. Вся его жизнь была посвящена плотским наслаждениям. И почему она все еще сидит здесь и выслушивает весь этот вздор? Эбби отодвинулась от Майка. Пальцы, нежно двигающиеся к уголкам ее рта, опустились.
— Надеюсь, твое грандиозное «я» переживет, если я все-таки оставлю тебя, — сказала Эбби сквозь стиснутые зубы.
— Трусиха, — отозвался раздосадованный Майк.
Потрясенная точностью его лаконичного ответа-диагноза, Эбби взглянула в глаза оскорбленного мужчины.
— Разве женщина, не желающая выслушивать твои вечерние сказки, обязательно трусиха, Майк?
— Не знаю, Абигайль, — ответил он нарочито небрежно, — кроме тебя, не могу вспомнить ни одну женщину, которой бы не нравились мои сказки.
Он внимательно смотрел на нее, подмечая все — и алость щек, и вздернутый от гордости подбородок, и стиснутые зубы. Уголком глаза Эбби видела, что Триш оперлась о стойку бара и с удовольствием наблюдает за ними. Эбби вспыхнула от возмущения. До того как в ее жизнь ни вторгся этот самонадеянный тип, она никогда не устраивала публичных сцен. И вот теперь Триш является свидетельницей их достаточно интимной перепалки.
— Спокойной ночи, Майк, — ледяным голосом произнесла она и повернулась, чтобы уйти.
— Не уходи, Эбби.
Эбби зажмурилась и мысленно приказала своим ногам вынести ее отсюда. У нее было необоримое желание послушаться его.
— Ты только откладываешь неизбежное. — Голос Майка был веселым, хотя глаза оставались серьезными. — Я приду к тебе домой, чтобы пожелать тебе «спокойной ночи» как следует.
О нет! Только не это. Эбби ускорила шаг. У нее не было никаких сомнений — он выполнит свое обещание, и она пожалела о том, что ее квартирка — единственное место, где она могла укрыться, да и то не слишком надежно.
Всю дорогу домой Эбби пыталась найти оправдание своего недоверчивого отношения к Майку Саммерсу. Только самой себе могла она сказать правду: Эбби до смерти боялась сблизиться с ним. А вдруг, полюбив и привыкнув к нему, обнаружит, что он столь же ненадежен, как и отец его ребенка.
Майк — милый и приятный, но разве не таким был Фил? Вначале. Вполне может случиться, что если она узнает Майка поближе, то к большому огорчению обнаружит давно знакомое и пережитое: ее новый избранник ничем не отличается от Фила. Так же, как и эгоист Фил, он возмечтает стать средоточием ее жизни, единственной радостью и счастьем. Одним словом — центром женской Вселенной.
Эбби содрогнулась, вспомнив свой последний разговор с Филом. Больше она подобного не допустит! Звук захлопываемой Филом двери все еще стоял в ее ушах. Никогда не доверит она свое сердце другому! Скорее уж будет избегать всех мужчин, нежели опять попытает счастья, поставив на карту свое спокойствие и рискуя испытать снова невыносимую боль унижения.
Направляясь в ванную, Эбби сдернула с себя одежду. В ванной она включила теплую воду и наконец-то расслабилась. Прочь, прочь все эти мысли! Ей надо отдохнуть. Какое же блаженство испытала она, встав под теплые ласковые струи! Эти согревающие струйки, бьющие по ее слегка веснушчатой коже, оказали на нее почти магическое действие. И когда Эбби насухо вытерлась после душа, ничто не предвещало того, что ей придется притворяться уснувшей в момент вторжения Майка, исполнившего свое обещание.
Эбби растянулась на прохладной простыне и погрузилась в сладкое забытье, едва ее голова коснулась подушки.
О. нет, каждая клеточка ее тела воспротивилась, когда она уловила стук в дверь. Эбби натянула покрывало на голову, но не тут-то было.
— Уходи, — взмолилась она, — прошу, пожалуйста, уходи. Это невыносимо.
Она положила подушку на голову и зажмурила глаза. Стук в дверь становился все громче и громче. Эбби подумала, что у Майка Саммерса хватит настойчивости и терпения, чтобы колотить в дверь до тех пор, пока она не встанет и не откроет ему. Иначе он может перебудить всю округу.
— Черт тебя подери, Майк Саммерс! — в сердцах выругалась Эбби, натягивая халат.
Направляясь к двери, она обдумывала разные способы убедить Майка оставить ее в покое. Однако в глубине души Эбби понимала, что ни один из ее доводов на него не подействует. Он был упрям и привык добиваться своей цели. Но теперь тщеславие не позволяет признать свое поражение, явно преждевременно решила она, открывая дверь.
И что же она увидела, какой сюрприз ее поджидал?!
Майк непринужденно опирался о дверной косяк, держа в руке бутылку вина.
— Я сам принес себе выпить, — сказал он.
— Я вижу, — растерянно отозвалась Эбби.
