— Я сам принес себе выпить, — сказал он.
— Я вижу, — растерянно отозвалась Эбби.
— Надеюсь, я не вытащил тебя из постели.
Она притворно зевнула.
— А разве не в постели находятся все нормальные люди в этот час суток?
— Но ведь мы вроде бы уже согласились в одном, что я — человек ненормальный.
Эбби отчаянно пыталась придумать удобный предлог и выпроводить незваного ночного гостя. Она не любила сознательно причинять боль людям, но выходка Майка Саммерса не оставляла ей иного выхода.
— Где у тебя бокалы?
Майк не обращал ни малейшего внимания на смятение Эбби. Он прошел в гостиную и теперь ждал, когда она закроет парадное и присоединится к нему. Но вместо этого Эбби открыла дверь шире и устало прислонилась к ней.
— Я полагала, что уже дала тебе понять, что думаю по этому поводу, — сказала она сурово, — но ты здесь, так что, видимо, я ошиблась. Мне не нужно твое вино, Майк, я не хочу, чтобы ты помогал мне лечь в постель. В твоих сказках я тоже не нуждаюсь. Мне не нужен ты. Так что, почему бы тебе просто не уйти. Найди себе кого-нибудь более подходящего по возрасту, того, кто оценит тебя…
После отповеди Эбби Майк почувствовал себя так, словно враг коварно нанес ему удар в солнечное сплетение, но старался быть сдержанным. Однако злость, оскорбленное самолюбие, зародившиеся в душе, не оставляли его.
Наконец он заговорил:
— Совсем не нужно сбрасывать мне на голову тонну кирпичей, чтобы дать понять — мое присутствие не желательно. Обычно я ловлю все с полуслова, но с тобой — не могу постичь, почему я веду себя так глупо.
Он говорил спокойно, но в глазах его было столько боли!
— Спасибо, Абигайль, что прямо сказала мне. И не волнуйся, я больше не буду навязывать тебе свою персону.
Он сунул бутылку под мышку и собрался уходить.
— В одном ты права. Мне действительно следует найти женщину помоложе тебя, не обремененную воспоминаниями о прошлом, не боящуюся жизни и любви, не испытывающую страха перед самым прекрасным, что дано человеку.
Говоря это, он выходил из ее квартиры, но остановился прежде, чем Эбби затворила дверь. Он повернулся к ней и, взяв ее за подбородок, заставил поднять голову и посмотреть ему в глаза.
— Кто-то причинил тебе боль, сильную боль, но не я.
«Это был не я» — слова Майка продолжали звучать, даже когда дверь за ним закрылась и шаги на лестнице стихли. Эбби прислонилась к стене, низко опустила голову и почувствовала, что вот-вот заплачет. «Ничего, все только к лучшему», — утешала она себя, идя на кухню. У нее есть Джейми и ее отец, а больше никакие мужчины для нее не существуют. Но если даже им с Джейми и нужен будет когда-нибудь мужчина, то он должен обязательно походить на ее отца, быть надежным, преданным семье. Эбби размечталась: да, она доверится человеку, который окружит любовью ее и ее сына, будет счастлив, осознав себя мужем и отцом.
А Майк Саммерс, хотя и мужественный внешне, вряд ли обладал теми свойствами характера, которыми она так восхищалась в своем отце. Майк слишком беззаботный. И вся его жизнь, казалось Эбби. была подчинена эгоистическим интересам. Взять от жизни все и как можно скорее — вот его девиз. Какой серьезный человек при первой же встрече признается в любви, не желая замечать равнодушия женщины и крайне нелюбезного отношения. Очевидно, всю свою взрослую жизнь Майк Саммерс провел в барах в погоне за каждой приглянувшейся юбкой.
«Увы, такие мужчины, как папа, в природе большая редкость», — подумала Эбби. Она взяла кастрюльку, налила в нее молока и поставила на плиту. Затем Эбби приготовила какао и с чашкой горячего напитка пошла в спальню, надеясь, что, выпив его, сможет заснуть.
Майк, вынужденный уйти как незваный гость, содрогался от гнева. Плечи его напряглись, а на лице заходили желваки. Если у него есть хоть капля здравого смысла, то он сядет в машину, уедет и никогда больше не станет беспокоить Абигайль Дункан. Он рассмеялся, и его смех был резким и неприятным. Если б только у него было чувство собственного достоинства! Но книги полны историями о похождениях мужчин, которые не выказывали ни самолюбия, ни малейшей рассудительности в тех случаях, когда желание добиться любимой женщины затмевало все другие разумные доводы, делало их слепыми.
Окрестности были залиты луной: блестящее серебряное облако, окутавшее деревья, придавало всему таинственный, волшебный оттенок. Но только одно пятно притягивало как магнит взгляд Майка — свет, горящий в спальне Эбби. Он видел, как она ходит возле незашторенного окна.
«Что с тобой, Абигайль?» — думал он, скрестив руки на груди. Поднялся сильный и холодный ветер, но Майк не чувствовал ничего. Все его мысли были устремлены к Абигайль, женщине, которую он полюбил, но которая по какой-то непонятной причине сторонилась его.
«Но я не отступлю от тебя, Эбби, — поклялся он. — Я нужен тебе… Бог знает, почему, но я люблю тебя, ты мне необходима», — без тени сомнения проговорил он, отходя от машины.
Майк знал, что искушает судьбу, рискуя навлечь на себя гнев Эбби, но не мог уйти, не сказав ей о том, что он не из тех, кто сдается при первой же неудаче. Перепрыгивая через две ступеньки разом, он вновь оказался у квартиры Эбби.
— Эбби, открой. Мне надо кое-что сказать тебе.
Молчание.
Майк растерялся. Он знал, что она не спит. Видел же он ее перед окном две минуты назад. И какой бы усталой ни была, так быстро Эбби уснуть не могла.
— Ты же знаешь, как я настойчив, так что все равно откроешь мне дверь, Абигайль. Я не уйду, пока не поговорю с тобой.
— Я же сказала, что не желаю тебя видеть, — ответила Эбби, но открыла дверь. — Ну что еще должна я сделать, чтобы ты оставил меня в покое?
— Что бы ты ни сделала, ничто не убедит меня в том, что у нас с тобой нет будущего, Эбби, — настойчиво сказал он. Затем открыл дверь и вошел в комнату. — Но теперь я понял, что действовал слишком быстро, и тем самым напугал тебя.
— Я… — начала было Эбби, отступая назад.
— Ты нужна мне, Эбби. Я не могу этого скрыть. Но обещаю тебе, что не буду ускорять события; дам тебе время на размышления, хочу, чтобы ты поверила мне.
— Я…
— Ш-ш-ш. — Он взял Эбби за плечи и осторожно притянул к себе. — Позже поговорим. А теперь тебе нужно отдохнуть. — Он поцеловал ее в макушку и отвел в спальню.
Эбби позволила ему уложить ее в постель и больше не сопротивлялась, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. «Какая польза сопротивляться?» — подумала она. Эбби смирилась. Она поняла — этого человека невозможно было остановить.
— Спокойной ночи, Эбби, — смиренно проговорил он, выключая свет в спальне.
