интересовала я одна. Они отчаянно пытались достать меня. Поезд мчался вперёд, характерный ритмичный стук колёс перемежался иными звуками: скрипами, окриками и шипением.
— Пиромант! — прошипело порождение пепла, прежде чем сгинуть в мир иной, опасть на пол чёрной золой. Малькольм не щадил никого, встреченного на его пути.
— Как такое возможно? Весь вагон забит прислужниками мглы?
— Она призвала своих последователей, тайное стало явным, — услышала я слова родственника Фёрна. Он замыкал и разбирался с теми, кто пытался зайти к нам с тыла.
— По-моему, лучше сойти на ближайшей технической станции, — впереди идущий пиромант в который раз разобрался с очередной атакующей тварью, выскочившей из-под лавочки плацкартного вагона.
Очередной визг умирающей твари заставил меня вздрогнуть.
Неужели я и правда столь важна, чтобы пускать за мной в погоню стольких тварей?
— Илль придёт за ней! — возликовала тварь издалека. Его сплошь черные глаза говорили о многом. Очередной захваченный мглой человек. А судя по цвету кожи, не успевшему принять серые оттенки, — из недавно обращённых.
Но вот наконец случилось ожидаемое. Тормоза заскрипели о рельсы, поезд начал замедлять свой ход. Мы оказались в самом невыгодном месте, которое только можно ожидать на всём участке непростого маршрута. Остановка произошла внутри горного тоннеля. Во время технической остановки работники обычно проверяют железнодорожное полотно, отправляя световой сигнал стоящему впереди Оплоту. В нашем случае Седьмому Оплоту, там, где находится Святилище Киль.
— Мы сойдём здесь, — напугал меня Фёрн. Он снова отбил атаку прокажённого огненным клинком и растворил в воздухе последнего врага в этом вагоне. — Идёмте, я знаю, как спуститься на землю, через лабиринты тоннелей. Их предусмотрели для технического персонала, на случай поломки поезда на закрытом участке путей.
— Поспешим, — подгонял меня слепец, то и дело оборачиваясь назад. — Затишье обманчиво. Я чувствую другого пироманта, который отправился по наши души.
— Киль? — изумился Фёрн. — Неужели она тебя одарила подобными знаниями?
В ответ тот лишь пожал плечами.
— Скорее.
Малькольм схватил меня за руку и увлёк к выходу из купе, где первым делом спрыгнул сам и поймал меня на пути к каменной поверхности небольшого кармана. Тотчас в темноте запылили сразу несколько огней и шипение послышалось совсем близко.
— Мгла наступает, — проронил слепец со вздохом. Он спрыгнул вниз сам и очутился рядом с нами.
— Так, где-то в этой стороне… — произнёс Фёрн неуверенно.
— Может быть, разделимся и поищем?
— Нет, ни в коем случае.
После этих слов Малькольм наконец меня отпустил. Невольно поёжилась от холода, пробирающего до костей. Здесь, будучи под каменной толщей, словно было ещё холоднее, нежели снаружи. Хотя там дул пронизывающий ветер.
Свист, громкий, противный заставил согнуться и ощутить резкую боль внизу живота.
— Истинный огонь… — выдохнул слепец. — Она пробуждается… Неужели где-то близко есть статуя Киль?..
— Я чувствую, — выжала из себя сквозь стиснутые зубы. — Прямо под нами. Она зовёт меня к себе!
Огненные вспышки по обе стороны прошли мимо моего внимания, я будто впала в транс и побрела вперёд, ведомая внутренним чутьём.
— Малькольм!
— Уилли Доусон? — со злобой выдохнул пиромант. — Иди с Аристой, я вас догоню.
— Нет, лучше я останусь, а ты иди за ней. Поспеши!
— Вы никуда не денетесь от меня.
— Уже поздно, — слепец усмехнулся, — в ней пробуждается истинный огонь.
— Как?! Не может быть! — рявкнул ещё кто-то. Последнее, что я услышала, пока Малькольм не втолкнул меня внутрь тёмного тоннеля, поторапливая. А не успели мы пройти пары метров, Фёрн устроил обвал.
— Надо спешить. Если брат прав, то Киль твоё пробуждение позволит «родить» солнце. Надо успеть до того, как до нас доберётся Вальд. Иначе он может снова устроить новое затмение и тогда наш мир уже никак не спасти.
Недолгое поплутав по тёмным лабиринтам и техническим этажам, мы быстро оказались в большой широкой зале, будто нерукотворной, а скорее пещере, созданной природой.
— Не знала, что тут может быть такое, — удивилась я.
Фёрн промолчал.
И снова боль заставила меня сильно согнуться. Я взвыла, стискивая зубы. Желваки заиграли на моих скулах.
Малькольм зажёг огонь и осветил пещеру, вдали которой на массивном постаменте стояла она богиня света, тепла, семьи и уже затем огня.
— Пироманты раньше были культистами. У меня были способности к огню. Я обжигал родных, едва гневался, ладони мои нагревались и источали неистовый жар.
— А-а-а!
Я его не слушала. Меня скручивало и тянуло. И всё вместе одновременно. Жар? Он сказал слово жар? Да, я чувствовала жар во всём теле! Он растекался по венам жидким огнём.
Пиромант поднял меня на руки и поспешил вперёд, к статуе.
Скрип прозвучал тотчас. Грохот и множество сыпучих звуков. Я через силу открыла глаза и пригляделась.
Статуя встала и шагнула вперёд спускаясь с постамента.
— Я не позволю! — крикнул кто-то издалека. И тотчас нас окутал столб огня, ослепляя.
— Вальд!
Только и услышала я рык Фёрна. Он опустил меня на ноги и вышагнул из огненной ловушки, в которую заключил. Но она оказалась бесполезной. Я протянула руку и позволила огню впитаться в самую кожу. Ещё секунда и окружающие меня всполохи потухли, оставляя после себя сильный запах гари. Одежда моя, увы, не была готова к подобному испытанию. Пришлось тушить её ладонями.
А грохот тем временем становился всё громче. Статуя продвигалась вперёд, взяв курс в мою сторону. Я шагнула ей на встречу, чувствуя, будто это и есть цель всей моей жизни.
— Не-е-е-т!
Кто бы это ни был, но он опоздал. Едва я приблизилась на достаточное расстояние, то свет хлынул из открытых глаз Киль и расплескался в пещере настоящим безбрежным океаном.
Я открыла глаза и первым делом огляделась. Солнечные лучи проникали в комнату через окошко нашего дома, а внизу послышались знакомая ругань и препирательства сестры с отцом.
Первая мысль ошеломила меня настолько, что я на время потеряла дар речи.
Папа?!
— Ты опять спалил блинчики? — разорялась Веста. — Как можно спалить блины, стоя возле плиты?
— Дочь, скажи мне лучше, ты почистила кильку? — голос мамы поверг меня в ещё больший шок. Я кубарем скатилась вниз по лестнице и вбежала на кухню, ошалело оглядывая родных.
— Мама, папа, Веста?! — голос мой
