– Здоровско! – заключил рыжий мальчик. – А где вы такого взяли? – спросил он у Рассела, задрав голову.
– В сказочной стране, – ответил тот. – У доброй феи. Этого снеговика сделали эльфы специально для мисс Спенсер.
– А для нас ягоды? – полюбопытствовал легковерный мальчик.
– А для вас ягоды.
– Я видел точно такие же в магазине, когда ездил с бабушкой и дедушкой за продуктами, – сказал прагматик Терри, вернувшись к столу и распечатав трубочку, прикрепленную к коробке с йогуртом.
– Таких ты видеть не мог, Терри! – смеясь одними глазами, сказала Лесли. – Наверняка там были другие!
– Конечно, другие! – Рыжий мальчик, не желая сомневаться в чудесном происхождении своего мороженого, опять схватился за пластмассовую ягоду.
– Эрни! – с чарующе ласковой строгостью произнесла Лесли.
– Да-да, знаю. – Второй рукой Эрни взял бутерброд и стал поспешно его уплетать.
Терри, не сочтя нужным доказывать свою правоту, ел спокойно и, казалось, думал о чем-то постороннем.
– С ними не соскучишься, – шепнула Лесли Расселу так, чтобы ее слова не услышали дети. – Ой, что же я не предлагаю вам сесть? – Она проворно выскочила в коридор и вернулась со стулом. – Вот, пожалуйста.
– Спасибо. – Рассел сел и с умилением проследил, как Лесли уселась прямо на пол и поджала под себя ноги. Мороженое она все это время держала в руке. – Ешьте, а то растает, – сказал Рассел. – Или, может, такое не едите? Надо было мне сначала спросить, а потом уж…
– Что вы, наоборот! – воскликнула она, не дав ему договорить. – Я страшная сластена, а мороженое люблю больше всего на свете!
– Значит, угадал, – пробормотал Рассел, довольно улыбаясь.
Лесли скривила рожицу.
– Эх! Как жалко распечатывать такую красоту. – Она в раздумье посмотрела на снеговика и вдруг живо вскинула голову. – Знаете, что я сделаю? Мороженое съем, а упаковку оставлю!
Рассел засмеялся.
– Ну что вы! Какие глупости. Это же так, мелкая забава. Один раз порадоваться, выбросить и забыть.
– А я не забуду и не выброшу. И радоваться буду еще долго. – Лесли провела подушечкой пальца по крошечной щечке снеговика. – Оставлю на память.
На память о чем? – подумал Рассел. Или о ком? Об этом вечере? Обо мне? Да нет же, на кой черт ей меня помнить? Старом, неудачливом, почти утратившем интерес к жизни…
Лесли распечатала брикет и лизнула подтаявшее мороженое. В Расселе вдруг шевельнулось чувство, совсем неуместное в детском садике. Устыдившись, он перевел взгляд на детей и твердо сказал себе: даже не думай. Она вроде ребенка. Любуйся ею, дари ей мороженое, слушай ее счастливый смех, о другом же и не помышляй.
– Ну как, Теренций? Наелся? – спросил он, пытаясь окончательно прогнать из головы порочные мысли. – Я ведь совсем упустил из виду, что тебе нужно привозить с собой ланч. Весь день казнился. Ты уж прости, дружище.
– На ланч я ел крекеры с арахисовым кремом, – сказал Терри, вытирая рот.
– У нас всегда что-нибудь бывает на случай, если кто-нибудь забудет еду, – утешительно произнесла Лесли.
Рассел против воли снова на нее взглянул. А она, как нарочно, в это мгновение снова лизнула мороженое. Красный кончик языка заманчиво блеснул, будто дразня. Черт! – выругался про себя Рассел, жалея, что последовал совету консультантки и купил именно мороженое. С другой стороны, ничто другое ее так бы не обрадовало, подумал он, снова отворачиваясь.
– Люблю крекеры и арахисовый крем! – нараспев проговорил Эрни, потирая выглядывавший из-под короткого свитерка животик. – Гораздо больше, чем бутерброды с индейкой, которые мне вечно дает с собой мама.
Рассел молился про себя, чтобы Лесли побыстрее разделалась с мороженым. И чтобы о чем-нибудь подольше болтали дети – так было легче не думать о разных нелепостях. Терри будто услышал его молитвы.
– Уж лучше крекеры, чем этот противный порошок, который надо заливать водой.
– Какой еще порошок? – спросил Рассел.
– Ну, как его… пюре. Картофельное, – ответил Терри. – Мама вечно сует мне с собой эти банки. Меня от ее пюре уже тошнит.
– Сует банки? – возмущенно переспросил Рассел. – А мне сказала: надо готовить супчики.
Терри усмехнулся, совсем как взрослый.
Рассел покачал головой.
– Пусть только вернется, – пробормотал он. – Я с ней серьезно поговорю.
Захрустела бумага. Слизывает остатки, догадался Рассел. Пока не пойму, что мороженого больше нет, ни разу на нее не посмотрю, пообещал он себе. И, опустив глаза, взглянул на пакет у своих ног, в котором лежала еще пара сандвичей – для него самого – и коробка с волшебной картинкой. Он о ней совсем позабыл. А теперь с радостью достал и приковал взгляд к котенку.
Лесли положила обертку со снеговиком на детский лабиринт – Рассел наблюдал за ней боковым зрением, – поднялась на ноги и быстрыми легкими шажками приблизилась к нему.
– Что это? Ой какая лапушка!
Рассел протянул коробку. Выражение его лица было задумчиво-торжественным.
– Даже не знаю, что в ней. Купил из-за картинки. Она мне напомнила о преданном товарище.
Лесли взяла коробку и ласково провела рукой по гладкой поверхности.
– Любите кошек?
Рассел ответил не сразу.
– Как вам сказать… Когда-то да, любил всех кошек и всех собак – вообще животных. А с тех пор, как однажды еще в детстве взял себе котенка, стал восхищаться им одним. Удивительный был зверь.
Лесли улыбнулась с нежной снисходительностью.
– По-моему, так говорит о своем любимчике каждый хозяин.
Рассел пожал плечами. Очень не хотелось доказывать свою правоту в споре. Сердце верило: Лесли Спенсер способна почувствовать, что все его рассказы о Льюисе – правда. Что это не выдумки слепо влюбленного в своего питомца болвана. Или сердце ошибается?
Он давно научился не бояться ни насмешек, ни подшучиваний. Но почему-то ужасно не желал, чтобы над ним подтрунивала Лесли, тем более над его любовью к Льюису. Поэтому не спешил продолжать.
– У нас тоже есть зверь, – сообщил Эрни, уплетая мороженое. – Вот с такими зубами. – Он комично оскалился.
– Собака? – невозмутимо поинтересовался Терри.
– Угу. – Эрни со звучным причмокиванием слизнул с ложечки очередную порцию мороженого. – Зовут Оскар. Такой же рыжий, как мы с папой.
Лесли умиленно улыбнулась и взглянула на Рассела.
– Ваш кот что, умер? – спросила она, опуская коробку на ящик с игрушками. – Вы сказали «был». «Удивительный был зверь».
Надо же, подумал Рассел, все еще немного обижаясь и вместе с тем довольно. Как точно запомнила. Значит, по крайней мере слушала.
– Да, умер.
– Когда? От чего? – с неподдельным участием спросила Лесли.
