Внутри все разрывается.
Быть правильной или любопытной? Быть разумной женщиной или пуститься во все тяжкие? Сохранить внешне лицо для окружающих или испытать что-то новое, волнующее?
Можно ли найти середину?
Прохожусь по квартире, смотрю на памятные вещи бывшего мужа, которые мне давно не нужны: картины, фигурки, книги. Еще и фотографии со свадьбы в рамочке. Зачем я это все так бережно храню?
Вокруг всё так стерильно…
Закрываю глаза и перестаю давить внутреннее желание все разнести к чертям.
Первым с грохотом на пол падает ангелочек — любимая фигурка Ивана.
— Закрой глаза, любимый, — радостно шепчу.
— Закрыл, — широко улыбается.
— Открывай, — выдыхаю и протягиваю ему ангела, которого он вчера так пристально разглядывал в магазине.
— Солнышко! — восторженно произносит. — Ты лучшая! Только смотри, как он идеально смотрится на этой полке.
А я не понимала, только с улыбкой смотрела на причуду любимого. Пусть хоть что коллекционирует, главное, он счастлив.
Зачем он все это оставил? Какого черта?
За ангелом летят на пол все остальные фигуры, трескаются и разбиваются от ударов, как мое сердце от его измены.
Ненавижу!
Листы его любимых детективный книг разлетаются в разные стороны и бесшумно приземляются на пол. Так же тихо, как моя боль сидит внутри меня.
— Родная, не понимаю, как ты можешь не ценить детективы, предпочитая им пустые романы о любви?
Картины падают еще громче, бабушка снизу барабанит по батареям.
— Ты уверен, что нам нужна эта картина в гостиную? — скептически спрашивала его, рассматривая разноцветные пятна.
— Я хочу её.
Горящий взгляд супруга не оставлял мне шанса для отказа.
— Значит, мы ее возьмем.
— Ты лучшая!
Продолжаю скидывать с полок наши свадебные фотографии и сжимать зубы от воспоминаний
— Ты невероятная женщина, без которой я не вижу своего будущего. .
— Только не говори мне, что ты… — прошептала, наблюдая за тем, как Ваня встает на колени.
— Ты станешь моей женой, Нина?
Ненавижу!!!
Иду на кухню и разбиваю всю посуду, к которой он прикасался. Кричу с остервенением.
Рушу вокруг себя все.
Плачу и смеюсь в истерике, разрезая на лоскутки свою одежду.
— О чем задумалась, дорогая?
Посмотрев на мужа, неуверенно начала делиться тем, что беспокоило.
— После того, как твоя бывшая одноклассница начала с нами работать, я…
— Что такое? — нервно переспросил Иван.
Не понимала, почему он так нервничает.
— Она такая яркая, — вздохнула и отвернулась. — Может, мне тоже стоит купить что-нибудь поярче?
Муж облегченно рассмеялся.
— Родная, тебе очень идет неброская одежда. Да и зачем тебе быть яркой, хочешь привлекать других мужчин?
— Что? Ты же знаешь, я люблю только тебя и мне никто не нужен!
Тварь!
Рыдаю в коридоре, свернувшись калачиком.
Отчетливо понимая, что если так продолжать жить, то я умру.
Никто не поможет мне, кроме самой себя.
Никто.
Я сама должна вылезти из этой ямы. Должна избавиться от предрассудков и ложных убеждений. Перестать искать в мужчинах смысл жизни, чтобы потом не собирать свой мир по кусочкам. Должна жить для себя. Мне тридцать, и что? Это ведь не конец.
Я еще могу успеть столько испытать и пережить, если позволю себе.
Но почему не позволяю? Почему из-за одного человека ставлю на себе крест и хороню себя заживо?
Почему я решила, что страшная? За что я так себя не люблю? Ведь я у себя одна.
Не хочу быть правильной и хорошей девочкой. Не хочу зависеть от одобрения других.
Хочу жить, как хочу.
Хочу выпустить своего внутреннего ребенка и шалить, рисковать.
Хочу стать плохой и почувствовать, каково это.
Слезы перестали литься. Теперь я лежу на полу и улыбаюсь, как идиотка. Внутри так легко.
Но сомнения так и лезут без спроса.
Смогу ли я одна пройти этот путь? Не сдамся ли? Ведь тогда все вернется.
О, нет!
Петр и Евгений будут моим канатом, с помощью которого я вытяну себя из болота. Они станут не смыслом, а лишь моим инструментом.
Я буду эгоисткой, а не содержанкой!
Я смогу! Я спарвлюсь и выберусь из этого дерма!
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Могу произнести вслух, и мне не стыдно.
Хихикнув, услышала звонок в дверь.
Оу, кто это?
Моя квартира разгромлена, и именно в этот момент кто-то решил заглянуть?
Хотя, плевать. Если что-то не нравится, пусть идут на все четыре стороны!
Сдув непослушную прядь с лица, открыла дверь и удивилась.
— Знаю-знаю. Мы должны дать тебе время, и я не должен был появляться на глазах до твоего ответа, иначе Биг Босс меня убьет. Но мы же ему не скажем? Я принес вино и шоколад. Можно поболтать по душам, и я даже не буду приставать.
Улыбнувшись, сделала то, чего этот невыносимо горячий мужчина не ожидал. Схватила за кожаную куртку, притянула к себе, привстав на носочки, и поцеловала, громко застонав.
Грешный на вкус.
Именно то, что доктор прописал.
— Воу, Мышонок.
— Хочу тебя, — страстно произнесла, убирая из его рук вино и шоколад на тумбочку.
— Как бы мне это ни нравилось, но…
— Хватит болтать, — недовольно произнесла, стягивая с него куртку.
— Кто ты и что ты сделала с Мышонком? — спрашивал между поцелуями.
— Может, ты перестанешь болтать и наконец-то меня трахнешь?
— Наглая, — восторженно произнес, когда его белая футболка полетела на пол.
Скорее, отчаянная.
Ммм… какое тело.
— Раз я теперь наглая, — провела пальцами по груди вниз, — то ты скромный?
Кусая губы, с интересом посмотрела на мужчину.
Только подумать, в моей прихожей стоит полуобнаженный красавец и я не краснею.
Почти.
— Даже не надейся, крошка, — развязно произнес и подхватил под задницу. — Где у тебя тут спальня?
О, да!
— Первая дверь справа.
Чуть не споткнувшись о гору разрезанных тряпок, Петр не бросил меня на постель, как дикарь. Наоборот, чувственно целуя, осторожно опустил на кровать.
Наше дыхание сбилось, а тела сплелись.
— Не хочу задавать лишних вопросов, — пробормотал, целуя шею.
Какой же кайф.
— Вот и не задавай!
Обхватила ногами талию и выгнулась, закатив глаза от удовольствия.
Как же давно я не ощущала тяжесть мужского тела. Эту твердость.
— Ты уверена?
Навис надо мной, ходячий секс.
Волосы растрепаны, глаза горят, губы притягивают внимание.
— Да, но только у меня просьба…
Покраснела.
— Презерватив в бумажнике есть, Мышонок, — усмехнулся.
— Я не про это, — буркнула, отведя взгляд.
Надеюсь, он не сбежит.
— Говори, киса, не стесняйся.
Произнося все это, осыпал подбородок и уголок губ поцелуями.
— Будь осторожен, у меня давно никого не было.
Ну вот, я это сказала.
— Насколько давно? — заглянул в глаза.
— Год, — неуверенно проговорила.
Приподнял бровь.
— Полгода я в разводе, и последние полгода брака, или чуть больше, Иван не хотел меня, — начала объяснять.
Унизительно.
— Как тебя можно не хотеть?
Дыхание перехватило от последующего поцелуя. Страсть, как раскаленные угли, тлеющие в камине, омывала теплом низ.
— Я буду нежен, — обещает, снимая с меня одежду, а затем белье.
Смотрит потемневшим взглядом прямо мне в глаза и медленно раздвигает ноги. Мне стыдно, щеки горят, но я продолжаю смотреть в похотливые глубины ровно до того момента, когда он опускает голову вниз.
