Скользит языком по внутренней части бедра, опаляет дыханием там и дарит влажный поцелуй, от которого темнеет в глазах.
Каждое движение языка вызывает стон. Пальцы впиваются в простынь, а спина выгибается.
— М-м-м…
Что он творит… Мамочки.
Хнычу, чувствуя, как оргазм… нет, не приближается… он несется навстречу и взрывается яркой вспышкой, ослепляя на мгновение.
Слишком давно не было разрядки.
Хватаю ртом воздух, пока дрожь волнами прокатывается по телу.
Потрясающе.
Обмякаю, и Петр целует все выше, скользит губами по твердым соскам, ключице. Целует в губы, разделяя со мной собственный вкус.
— Теперь я понимаю, почему ты такой самодовольный, — слабо улыбаюсь, перебирая волосы на его голове.
— Надо взять презерватив, — хрипло произносит, поцеловав в шею.
С удовольствием наблюдаю за голой задницей, пока он торопливо копается в кармане брюк.
Его голодный взгляд то и дело возвращается ко мне, словно боится, что я сбегу.
— Можно мне?
Забираю квадратик и разрываю его под нетерпеливым взглядом мужчины.
Краснею, пока медленно раскатываю по всей длине и наслаждаюсь судорожным вздохом Петра, его взглядом сквозь ресницы.
— Больше не могу, — отчаянно произносит, и я тут же оказываюсь под ним.
Напрягаюсь, и по горькому опыту готовлюсь к боли, но чувствую только прикосновение пальцев внизу.
— Расслабься, — шепчет на ухо.
Не сразу, но постепенно мне это удается, и тело отвлекается на ласку.
— Чувственная девочка, — довольно замечает.
Его губы осыпают поцелуями кожу, обжигая дыханием. Язык вырисовывает круги вокруг соска, подразнивая.
Забываюсь и сжимаю волосы на голове Петра.
— Пожалуйста, — прошу.
Петр нависает надо мной, и я чувствую, как он миллиметр за миллиметром наполняет меня, растягивает.
Никакой боли, только легкий дискомфорт и жажда ощутить его полностью.
Тихо выругивается и проникает глубже одним резким толчком.
Наши стоны сливаются, как и наши тела.
Мои ладони поглаживают спину, пока он мучительно медленно двигается.
Сла-а-адко.
— Да… — шепчу и двигаюсь навстречу в этом восхитительном танце наших тел.
С каждым поцелуем, толчком голод разрастается.
Движения быстрее и резче, стоны громче, наслаждение сильнее.
— Ещё, — требовательно прошу, сжимая мужские плечи.
Спинка кровати стучит об стенку, по спальне разносятся пошлые звуки соития и рычание Петра.
— Да. Да. Да.
Неожиданно Петр закидывает мои ноги к себе на плечи и проникает глубже, даря более яркие ощущения.
— Поласкай себя, — приказывает хрипло.
И я впервые делаю то, что хотела постоянно в процессе секса, а не в ванной после него.
Кайф.
— Да, вот так, детка! Как же ты горяча.
— Я… я…
Бросаю попытку предупредить и бурно кончаю, словно душа вырывается из тела и летит вверх, чтобы потом резко вернуться.
Петр, не сдерживаясь, кончает следом, его чувственный стон проникает сквозь вату наслаждения, и я улыбаюсь.
— Надо помыться, — замечаю.
Наблюдаю, как он завязывает презерватив, откидывает его в сторону и ложится в постель, прижимая к себе.
— Потом.
— Мы потные, — зеваю и морщу нос.
— Плевать. Давай поспим пару часиков, — просит, вдыхая запах моих волос.
И я позволяю себе окончательно расслабиться и закрыть глаза, после чего незаметно для себя уснуть.
Глава 8
Солнечные лучи проникали в окно и ласкали теплом наши обнаженные тела.
Так приятно, как нежные поцелуи любовника.
Удивительно, что, просыпаясь день ото дня в этой спальне, я не ощущала такого.
Возможно, ты, дорогая моя, была сосредоточена на том, как поглубже себя закопать?
Возможно и так, но это сейчас не главное.
Главное, что теперь я чувствую тепло солнечных лучей и хочу жить.
Дыхание перехватывает от одной мысли, что я решилась сесть в машину и теперь крепко держу руль, готовая учиться управлять своей собственной судьбой.
Прикрыв глаза, улыбнулась и потянулась, ощущая, как растягиваются мышцы, как окончательно просыпается тело и сладко саднит между ног.
О, боже мой, Нина, кто-то вчера решил рвануть навстречу смерчу.
О, да! И ни одной капли сожаления.
Повернувшись на бок, посмотрела на Петра. Этот мужчина даже спит дерзко. Ничего милого или умилительного, один сплошной секс.
Или это из-за моего возбуждения я вижу его так?
— Думал, проснусь, а ты с головы до пяток в одеяле, с красными щечками и большими глазами, — сонно пробормотал мужчина, приоткрыв один глаз.
— Разочарован? — улыбнулась, подавив желание закрыться от пожирающего взгляда.
— Заинтригован, Мышонок.
Улыбнулся и потянулся ко мне, намереваясь поцеловать.
Черт, эти темные глубины сквозь прикрытые ресницы притягивали к себе, как магнит.
— Нет! — пискнула.
Закрыла ладонью его губы и отодвинулась.
Легкое возмущение отразилось в глазах.
— Никаких поцелуев, пока не почистим зубы. В ванной есть новая щетка, бери и пользуйся. И нам надо принять душ, мы проспали весь вечер и ночь грязные, — поморщилась и добавила, увидев, как заблестели глаза: — Принимать душ будем по очереди.
Поцеловав мою ладонь, с наигранно тяжелым вздохом отстранился.
Укол сожаления был совершенно не логичен после моих же действий, но я его испытала.
— Ты слишком строга, киса.
Встал с кровати, как греческий бог, с гордостью демонстрируя своё тело со всех сторон.
Сглотнув, опустила глаза и покраснела.
— Вижу, ты не так спокойна, как хочешь показать.
Самодовольный засранец.
— Иди уже, — простонала, пряча своё лицо в подушку.
— Шикарный зад, Мышонок.
Под мужской смешок укрылась одеялом, подумав, что со своей стеснительностью обязательно поработаю, но потом, не сейчас, когда он такой наглый.
…и обнаженный.
Пока Петр мылся, что-то громко напевая хорошо поставленным голосом, я, к своему ужасу, обнаружила, что из домашней одежды у меня остались только растянутая старая футболка бывшего мужа и штаны, в которых даже в магазин в своем доме не выйдешь.
Кусая губы, крутилась на кухне, обдумывая, что скажу маме, когда сегодня приду за своей заначкой на «черный день».
Главное, чтобы отца дома не было, иначе скандала не избежать.
— Она не только красивая, но ещё и готовить умеет сказочно, — усмехнулся Петр, заглянув на кухню в одних боксерах.
От его вида малость закоротило.
— Ешь, я в душ, — хрипло произнесла, пряча взгляд от соблазнителя.
Холодный душ.
— Может, потереть спинку?
Как он это произнес… Это как поднести к губам клубнику со сливками и спросить: «Хочешь?»
Хочу, очень хочу.
— Нет, я справлюсь сама.
Самое сложное было пройти мимо него и не остановиться, не провести рукой по прессу, который видела только на картинках.
Какое те-е-ело.
Мало того, что я впервые за долгое время проснулась с мужиком, так ещё и с таким горячим.
— Будешь шалить в душе — зови, — крикнул, когда я уже закрылась в ванной.
Покраснев, начала раздеваться.
Как он вообще мог подумать, что я смогу заниматься таким в его присутствии?
Намылив голову, застыла от убийственно смущающей мысли.
А если он сам, стоя на том же месте, что и я… шалил.
Фантазия вышла из под контроля и начала подкидывать такие картины, от которых прохладный душ не спасал.
Ныло все тело, голова была переполнена порнографией личного производства.
Думала, сейчас выйду и совершу второе эпическое соблазнение в своей жизни. Нервничая, зашла на кухню в одном полотенце, но объекта соблазнения там не оказалось.
