Слезы стыда душили ее, но физические ощущения оказались сильнее. Любовные ласки Рикардо опустошали, он опытно поднимал ее постепенно, волна за волной, на вершину восторга, пока Стефани не стала извиваться, изгибаться, беспрестанно лихорадочно повторять его имя, не понимая, что лишает ее рассудка — боль или наслаждение, или оба чувства вместе.
— Ты хочешь этого, Стеф? — Его горячий шепот приблизился к самому уху. — Ты хочешь, чтобы я сейчас все прекратил? Или мне продолжать?
— Ты знаешь, что я чувствую…
Стефани едва могла говорить. Язык заплетался и не слушался, как будто она приняла наркотик. Она дрожала от переполнявших ее ощущений. Животная страсть росла внутри, как будто там распрямлялась спираль пружины.
— Я хочу, чтобы ты мне это сказала, любимая. — Его слова звучали неумолимо, пальцы Рикардо скользили по внутренней глади бедер, раздвигая ноги. — Я хочу, чтобы ты меня попросила…
Глаза Стефани открылись, она увидела над собой искаженное от напряжения лицо Рика, его сузившийся взгляд. Пот выступил на его лбу, плечах…
Внезапно нахлынули слезы — глаза стали двумя серыми озерками на бледном как мел лице. Стеф чувствовала себя загнанной в угол, беззащитной, терзаемой страстью и желанием.
— Я никогда не буду тебя просить. — Ее прерывистый шепот был полон отчаяния. — Я просто хотела твоей любви, Рик. Больше ничего. Ты не смог мне этого дать.
Рикардо резко отстранился от нее и упал на кровать с приглушенным ругательством.
— Любовь? Что ты знаешь о любви? Что, по-твоему, было между нами?
Стеф начало трясти. Он остановился? Но ведь она этого хотела? Почему он прекратил то, что делал? Все внутри ныло, болело и пылало.
— Я не совсем уверена. — Голос Стеф сорвался на дрожащий шепот и стал каким-то чужим. — Я, наверное, тогда поступила опрометчиво.
— Значит, я совратил дитя? — В вопросе звучала горечь с налетом иронии.
— Ты же знаешь, сколько мне лет.
— Сейчас уже девятнадцать. — Рикардо опять замолчал.
Стеф украдкой взглянула на его лицо. На нем застыла маска холодного цинизма.
— Достаточно взрослая, чтобы ходить на избирательный участок, водить машину и… — проговорил нараспев Рикардо.
Неужели он помнил их самый первый разговор, когда Стефани вошла в дом в той дурацкой школьной форме? Наощупь найдя полотенце, она набросила его на себя, подвернув по краям. Она смогла противостоять ему сегодня — ударить, оскорбить, сохранить свое лицо. Но безжалостная сексуальная тактика Рикардо совершенно обезоружила Стеф. Если бы Рик хотел изобрести самое страшное наказание за ее сегодняшний поступок, то он не смог бы придумать ничего лучше. Это высокомерное проявление сексуального превосходства. Демонстрация того, насколько сильное желание он может в ней пробудить.
Злость определила все дальнейшие действия Стеф. Она решительно выкарабкалась из постели, сняла с двери купальный халат. Взглянула на себя в зеркало на туалетном столике и внутренне содрогнулась. Узел на голове растрепался и волосы пребывали в диком беспорядке. Она выглядела как маленькая ведьма с очень бледным лицом. Туго затягивая пояс, Стеф нервно обернулась и посмотрела на Рикардо.
— И? — колючим тоном поддразнила она его. — Достаточно взрослая, чтобы быть использованной первым попавшимся Дон-Жуаном?
Рикардо уже натянул на себя голубые джинсы и, заложив руки за голову и скрестив ноги, лежал на кровати. Его взгляд, устремленный на Стеф, ничего не выражал.
— Я начинаю сомневаться, — горько и задумчиво, как бы размышляя с самим собой, произнес Рикардо, — стоит ли мне пытаться вообще…
— Уверена, что нет! — выпалила Стефани. Внезапно ее охватила глубокая тоска. Все болело, как будто та пружина, что разворачивалась внутри, впилась ей в сердце. — Если ты думаешь, что я когда-нибудь тебя прощу…
Рикардо молча поднялся с кровати, нагнулся за рубашкой. Его действия выглядели нарочито медленными, тщательно взвешенными. Казалось, он лихорадочно что-то обдумывает и контролирует свои движения чисто автоматически.
— Извини, мне не следовало сейчас терять голову…
— Ты всегда так поступаешь, не так ли?
Его лицо потемнело.
— Только с тобой, — горько ответил он. — Это безумие. Сегодняшний день полностью выбил меня из колеи. Я устраиваю ералаш из того, что может стать самым важным в моей жизни. Нам нужно поговорить, — коротко добавил он.
Рикардо направился к двери, на ходу приглаживая волосы.
— Как вы тут ужинаете?
— А ты как думаешь? — Стеф насмешливо округлила глаза. — Я готовлю пищу, а потом Дик и я ее едим.
— Я имел в виду рестораны… — Его вдруг озарила новая мысль, он слегка сморщил лоб. — Разве шестимесячного ребенка не нужно кормить грудью?
Стефани сверкнула зубами в пародии на улыбку.
— К твоему сведению, я кормила Дика грудью до четырех месяцев. Потом решила отучать его. Ты сам видел, что он счастлив и здоров. Есть еще какие-нибудь замечания?
— О'кей. Успокойся. Мне просто интересно, и я еще не совсем пришел в себя. Ты думаешь, мне безразлично, как растет мой ребенок? Кого ты нанимаешь сиделкой? — В коротком вопросе было столько же экспрессии, как и в предыдущих.
— Я никуда не хожу.
— Никогда? — Под его удивленно-недоверчивым взглядом Стефани заколебалась.
— Иногда за ним присматривает тетя Сандра, когда поблизости ярмарка или что-нибудь в этом роде. Если очень нужно отлучиться, я приглашаю одну девушку из деревни.
— На нее можно положиться? На эту девушку?
— Стала бы я оставлять с ней Дика!
— Позвони ей. Мы идем куда-нибудь поужинать. Я полагаю, тут есть что-нибудь такое, где готовят еду и обслуживают посетителей.
Стефани боролась с охватившими ее противоречивыми эмоциями. Ей так хотелось послать его к черту. У нее не было никакого желания идти куда-то с Риком. Но при мысли о том, что очередной ссоры не миновать, все опускалось внутри. Идея поужинать где-нибудь выглядела достаточно привлекательной. К тому же ей пришла в голову мысль, что им совсем не мешало бы сбежать из замкнутого пространства дома с его накалившейся атмосферой желания.
Сдержанно пожав плечами, Стефани протиснулась мимо него в дверь и пошла к телефону…
— Ты сказала что-то про ярмарку. Чем именно ты занимаешься? — Рикардо подлил вина в бокал Стеф. Они пришли в местный паб, оставив спящего Дика на попечении заботливой Луизы — пятнадцатилетней рыжеволосой девушки с соседней фермы, постоянно таскавшей с собой огромный рюкзак, набитый учебниками.
— Я рисую.
— Пейзажи? Портреты?
