нашего класса — Арину Толмацкую. А той и дела не было. Подумаешь, еще один обожатель. П-ф-ф…
Так и проходило время. Травля, травля и еще раз травля. А потом как кипятком по обнаженной коже — взгляд местного Бога. Тяжелый. Пробирающий до костей. Недовольный.
— На тебя кент за центральным столиком пялится, — говорил мне на большой перемене Стас.
— Я знаю.
— Как будто ты ему сдачу с рубля не дала.
— Я знаю.
— Оу… А это не тот ли самый Хан случайно из-за которого тебе в волосы жвачку влепили?
— Тот.
— Давай я с ним поговорю, чтобы он свою Барби успокоил, м-м?
— Не смей! — подняла я на него глаза и испуганно схватило его за рукав.
— Тань?
— Я сказала нет, Стас!
— Но почему? — недоуменно воззрился на меня парень.
— Потому что мы в разных весовых категориях и правда всегда будет стоять на стороне золотых деток. А Хан… он просто избалованный мажор. Мальчику не дали то, что ему вдруг приспичило, вот он и дует губу.
— Тань, вот ты вроде умная девка…
— Умная, Стас. И закончим на этом.
Вот только мы не закончили, и с каждым днем взгляд Марка Хана становился все тяжелее и тяжелее. А потом резко успокоился, когда Стас неожиданно для всех стал гулять с местной язвой — Олей Рябовой.
Дело молодое. Я не осуждала.
Да и мне дышать стало легче.
Знала бы я только, что это все до поры, до времени…
Последний год в школе тянулся непростительно долго. Может, потому что меня почти каждый день где-то или как-то тыркали. А может, потому что я смертельно устала в этих стенах. Не знаю. Но и дома было не легче.
Мать превратилась в какое-то опухшее чудовище с потрескавшимися губами и водянистыми, совершенно пустыми глазами. За последний год она стала пить в разы больше, потому что любимый Валера действительно стал приносить домой деньги.
Много денег.
Мне даже купили новую обувь, хоть я и не хотела ее носить. Потому что происхождение этих денег меня крайне настораживало. Ибо откуда у простого, среднестатистического алкаша вдруг появляются десятки тысяч рублей, и даже не в месяц, а в неделю?
Вот-вот.
Поэтому, ад мне уже даже не мерещился, а был вокруг меня, и в школе, и дома. А сальные, совершенно непотребные взгляды Валеры заставляли меня искать убежища у Раисы Сергеевны все чаще и чаще. Дважды, пока мать беспробудно спала в зале пьяная в дугу, он ломился ко мне в комнату.
Первый раз предлог был благовидный. Второй — нет.
— Открой, Тань, открой. Я тебе заплачу денег. Много денег, Тань…
Наверное, не нужно рассказывать, что из-за постоянно стресса и недосыпа я начала сдавать в учебе? Да до такой степени, что по некоторым предметам приходилось саму себя подтягивать, заседая в библиотеке после основных занятий.
Так было и сегодня.
На улице май, деревья давно позеленели, птички запели и так хочется дышать полной грудью этой весной, этой жизнью, а не вот это вот все. Остается только надеяться, что однажды, когда я выползу из этой грязи все у меня наладится…
Эх!
Дуновение ветра — кто-то прошел мимо. Рецепторы судорожно вытянулись в струнку и мурашки пробежались туда-сюда по коже. Слишком знакомый запах. Слишком знакомая реакция, чтобы перепутать его с кем бы то ни было еще.
Хан.
Прошел, кинул сумку на соседний от меня стол и тут же двинул к высоким стеллажам с книгами. Хотела было тут же уйти, но передумала. Завтра последний срок подтянуть хвост, иначе труба.
А мне нужна золотая медаль. Кровь из носа нужна. И не с натяжкой, а капитальная и бесспорная.
Вот только под обстрелом стальных глаз уверенность в себе и своих силах начала трещать по швам, а потом и совсем сдала. Откинула ручку и подняла глаза, тут же окунаясь в его пристальный взгляд.
Тяжелый. Прицельный. Давящий.
— Привет, — выдает парень и уголок его губ дергается.
— Привет, — киваю я и отвожу глаза, скрещивая под столом ноги.
А внутри меня ураган. Но так было всегда — мне не привыкать. Я вдоль и поперек изучила реакции собственного тела на этого парня. Изучила и привыкла с ними жить, а еще держать лицо и не выдавать себя с головой. Пришлось вывернуть себя наизнанку, только бы золотой девочке Кристине Батуриной спалось спокойно.
— Меня зовут Марк.
— Что? — недоуменно дергаю головой.
— А тебя?
— Что ты делаешь? — хмурю брови.
— Пытаюсь начать все сначала.
— Оу…
— Так как? Получится? — закусывает нижнюю губу и подпирает рукой подбородок.
— Смысл? — ловлю жаркую судорогу за ребрами, когда вижу, как медленно расцветает улыбка на губах парня. Какие же они красивые…
— Дружить.
— Дружить? — качаю я головой.
— Да, а не смотреть друг на друга, словно мы незнакомцы.
— Это так важно?
— Важно, — припечатывает и вдруг перестает улыбаться, — достал этот цирк за два года.
— Но…
— С Гордеевым же ты дружишь? — и мы оба прищуриваемся друг на друга.
— Он хороший парень, — хмыкаю.
— А я что плохой?
«Да!», — хочется орать мне.
— Я не знаю какой ты, — пытаюсь навести тумана.
— Так узнай. Итак. Давай еще раз. Привет. Меня зовут Марк. А тебя?
— Таня меня зовут, — приподнимаю брови и откидываюсь на спинку кресла, совершенно не понимая, зачем ему понадобился весь этот спектакль.
— Очень приятно, Таня, — улыбается мне, но я не отвечаю ему, а продолжаю сидеть и сканировать его своим взглядом.
Ухмыляется, лохматит шевелюру, а затем подхватывает свой рюкзак и учебники, пересаживаясь за мой стол.
— Не возражаешь?
— Вообще-то, — оглядываюсь я по сторонам, — возражаю.
— Как же мы тогда подружимся?
— Может никак?
— Оу…
Наклоняюсь над своей тетрадью и прячу улыбку, стараясь разобрать хоть какой-то смысл в том, что там написано, но ничего не выходит. В голове стадо гусей.
Га-га-га…
Под открытой книгой возится мой телефон. Беру его в руки и тут же обвариваюсь в слишком горячем отклике своего тела. Сердце испуганно метнулось, а потом остервенело забухало в груди.
«Таня, ты мне нравишься».
— Ты же хотел начать все сначала? — поднимаю я глаза, изо всех сил пытаясь выглядеть равнодушной, хотя на самом деле сдерживаю внутри себя настоящую бурю из чувств. Они рвутся наружу так отчаянно…
— Я согласен на френдзону. Просто внес ясность. Не хочу начинать дружбу со лжи, — и снова начинает печатать что-то в телефоне.
А спустя пару секунд в мессенджере высвечивается еще одно сообщение от него:
«Очень нравишься».
— Марк, послушай!
— Не отказывай. Подумай, пожалуйста. Просто подумай, Тань. Ладно?
— Ладно, — сглатываю я
