— Почему вы так убеждены? Вы проверили?
— Он у меня в голове, Хейден. Когда я открыла кафе и начала продавать тянучки, мой адвокат предложил, чтобы я записала рецепт и положила в банковский сейф, но я отказалась.
— Почему? По-моему, вполне разумная предосторожность.
— Помните нашу первую встречу? Я еще сказала, что у вас нет того, что нужно, чтобы получить рецепт…
Его лицо озарилось улыбкой.
— Как я могу это забыть? Вы ведь так и не объяснили, что это, а сам я не догадался.
— Теперь скажу. Секрет передается в моей семье из поколения в поколение, от женщины к женщине. Единственный способ овладеть им — это родиться в моей семье, причем женщиной.
Хейден в изумлении уставился на нее.
— Значит, ни один из претендентов не имеет ни малейшего шанса?
— Не совсем так. Рецепт передается без всяких условий. Каждая из нас вольна делать с ним что захочет.
— Значит, шанс все же есть?
— Если бы я хотела продать рецепт. Но я не хочу.
— Но вас можно уговорить… — начал он и осекся. — Простите. Сейчас не время.
— Вот именно. Я хочу, чтобы вы поняли — любые ваши уловки бессмысленны. Мне рецепт достался от бабушки. Моя мать была абсолютно равнодушна к кулинарии, я же, напротив, обожала готовить. — Бренна помолчала. — Я первой в нашей семье начала продавать тянучки. И теперь почти жалею об этом.
Он сжал ее руку.
— Не позволяйте какому-то подонку сломить вас. Я видел вас в кафе. Вы же любите свою работу. Сейчас то, что предстоит сделать, кажется вам неподъемным, но, поверьте, это не так. Просто нужно действовать шаг за шагом. И прежде всего — вернуть на ваши щеки немного румянца. — Он поднялся. — Сандвичи готовы, и кофе, наверное, уже закипел.
— Сандвичи?
— Я подумал, что вам нужно подкрепиться, поскольку на вечеринке, насколько я помню, вы почти ничего не ели.
Хейден вышел, а она посмотрела ему вслед. Что бы она без него делала? Он такой замечательный. Помог ей разобраться с полицией. Устроил так, чтобы кафе охраняли и починили там все, что сломано, — по крайней мере этой ночью за кафе ей беспокоиться не нужно. А только что, рассказывая ему о своей семье, она почувствовала, как постепенно оттаивает, а дикое напряжение, сковавшее ее, когда свалилась беда, куда-то отступает.
Он правильно сделал, заставив ее разговориться. Беспомощность, которая лишала ее способности действовать, исчезла.
Хейден внес в гостиную поднос.
— Поскольку сахар найти не удалось, я решил, что вы выпьете черный кофе.
— Выпью. Спасибо.
Ногой он придвинул к дивану оттоманку и поставил на нее поднос.
— Сандвичи с сыром? — удивилась Бренна, глядя на тарелку. — Не представляю, как вам удалось сварить кофе в таком бедламе, а уж сандвичи с сыром!..
Он вручил ей чашку и салфетку.
— Во-первых, в бедламе просматривается некоторый порядок. Почти все находится на своих местах. А что касается сандвичей… Лоис однажды показала мне, как их делать — на тот случай, если я проголодаюсь, а прислуги не будет рядом.
Оказалось, что их почти невозможно испортить, особенно если у вас есть тостер, а он у вас есть.
Бренна улыбнулась — впервые за несколько часов.
— Похоже, вы совершенно освоились на моей кухне.
— Кроме того, я всегда считал, что сандвичи с сыром — очень домашняя еда. Не смотрите на меня с таким удивлением. Иногда директора фирм тоже нуждаются в домашнем уюте.
— Напомните мне, чтобы я послала вам плюшевого медвежонка.
— А почему вы думаете, что у меня его нет?
— Неужели есть?
— Приходите и убедитесь сами.
Бренна рассмеялась:
— И часто вы заманиваете к себе женщин таким способом?
— Вы обижаете меня, Бренна. Жестоко обижаете.
Она снова улыбнулась:
— Спасибо, Хейден.
— Пока не за что. Вы ведь еще не пробовали кофе.
— Это не имеет значения. Я благодарна за все, что вы сделали для меня сегодня, и особенно за то, что заставили рассмеяться.
Он взял ее за руку. Бренна подумала о том, что он часто берет ее за руку, словно находит удовольствие в ее прикосновении.
— Без вашей улыбки я бы умер. А теперь глотните кофе и скажите, как он вам показался.
Бренна отпила из чашки.
— Э-э-э… ну…
— Не так уж плох, правда?
Она наморщила лоб.
— Вам часто приходится варить кофе?
— До сих пор не приходилось ни разу.
— Оно и видно. Мне очень неловко это говорить, но, если честно, худшего кофе я в своей жизни не пила.
— Неужели?
Он выглядел таким обескураженным, что Бренна не сдержалась и разразилась бурным хохотом.
— Не огорчайтесь. Должно же быть хоть что-то, чего вы не умеете!
— Наверное. — Он несколько секунд смотрел на нее, и она могла поклясться, что думает он при этом отнюдь не о кофе.
После недолгого молчания Хейден убрал волосы с ее лица и сказал: — Если вы не хотите поехать ко мне, тогда я останусь у вас.
— Хейден…
— Не волнуйтесь. Я буду спать на кушетке, но одну вас не оставлю. Кто бы ни были те, кто ворвался сюда сегодня, они не нашли рецепта и, следовательно, могут вернуться.
Бренна похолодела.
— Об этом я не подумала, — призналась она.
Бренна перевернулась с живота на спину. Она ощущала какое-то неудобство, и дело было вовсе не в кровати. Хейден водрузил матрас обратно на панцирную сетку и помог Бренне сменить простыни. С его помощью она привела спальню хотя бы в относительный порядок.
Она не желала, чтобы он собирал и раскладывал ее трусики и лифчики, хотя не сомневалась, что он сделает это без всякого смущения, и в конце концов поручила ему менее интимную работу — развешивать на плечики одежду, которая была беспорядочно разбросана по полу. Некоторые вещи оказались разорванными. По ее указанию Хейден складывал их в кучу, чтобы потом можно было отнести починить.
Будь ее воля, она бы выбросила все, к чему прикасалась рука грабителя, но это было бы непрактично. Бренна не располагала средствами, чтобы сменить весь гардероб, а тем более мебель, которую она собирала долгие годы. Придется удовлетвориться тем, что все будет тщательно вычищено.
Перевернувшись на бок, Бренна взбила подушку. Она была совершенно обессилена, но сон не шел, и она беспрерывно вертелась, не в силах прогнать дурные мысли и расслабиться.
Ее дом все еще выглядел так, словно через него прошел торнадо, и она мысленно составляла список необходимых дел.
Она решила, что завтра прежде всего займется кафе, а дом, как это ни прискорбно, придется оставить в таком виде до тех пор, пока у нее появится время. Эта мысль угнетала ее: ведь нужно будет каждый вечер возвращаться к руинам былого уюта.
