У нее засосало под ложечкой. Казалось, в воздухе запахло грозой. Она с трудом перевела дыхание.
— На любителя чая вы не похожи. Кофе, молоко или имбирное пиво?
— Сара… — позвал Люк.
— Он проснулся. — В голосе девушки послышалось облегчение. — Иду, милый! — откликнулась она.
Господи, если бы она назвала милым меня! — подумал Дэниел, отправляясь следом. Люк сидел на диване и тер глаза.
— Я вспотел.
Сара положила ладонь на его лоб.
— У тебя жар. — Она расстегнула на мальчике рубашку, и Дэниел вновь люто позавидовал племяннику.
— Так хотите пива? — спросила Сара и повернулась к ребенку. — А тебе пора принять лекарство.
У Люка вытянулось лицо.
— Опять эта гадость?
— Да. Хочешь в ванну?
Люк отчаянно замотал головой. Вдруг лицо мальчика посветлело, и он спрыгнул с дивана.
— Дядя Дэниел!
— Хай, дружище. — Дэниел присел на корточки и обнял малыша. — Я приехал за тобой.
— Я буду ночевать у тебя?
— Нет. Мы поедем к Карли, и я посижу с тобой, пока она не вернется. Ее деловая встреча затянулась, — объяснил Дэниел.
Саре, успевшей подружиться с Люком, не хотелось отпускать его.
— Если хотите, оставьте его здесь. Я присмотрю за мальчиком и дам ему лекарство.
Дэниел пожал плечами.
— Пусть сам решает. Я-то хотел посмотреть с ним по телевизору баскетбол. — Он легонько ткнул Люка локтем. — Как-никак, мы теперь родня.
Люк просиял, и у Сары сжалось сердце.
— Конечно! Поехали!
Девушка отвернулась, избегая задумчивого взгляда Дэниела. Через несколько минут все трое стояли в прихожей.
Дэниел понизил голос.
— С вами все в порядке?
Испугавшись, что выражение лица выдает ее с головой, Сара усиленно закивала:
— Конечно.
Он нахмурился.
— Похоже, вы малость расстроены.
Сара подарила ему ослепительную улыбку.
— Вовсе нет, — сказала она и протянула Люку пакетик. — Вот твое печенье. Раз уж ты помогал печь, тебе его и есть. Только не все сразу.
Люк заглянул внутрь и довольно заулыбался.
— Спасибо, Сара. — Он обнял ее колени, и девушке пришлось присесть, чтобы попрощаться с ним. Она едва удержалась от слез.
— Спасибо, милый. Надеюсь, ты скоро поправишься.
Другой пакетик Сара вручила Дэниелу.
— Извините, что не накормила вас обедом.
— Ловлю на слове. Покормите в следующий раз. Как всегда, после дождичка в четверг…
Пытаясь не показать виду, что она задета за живое, Сара покачала головой:
— Потому я и угощаю вас печеньем, чтобы вы не сердились.
Глаза Дэниела заискрились от смеха.
— Вот я и рассержусь. Обед для голодного мужчины — дело святое.
Он флиртовал с ней. Прямой как стрела Дэниел Пендлтон болтал о каком-то обеде, отпускал шуточки, а сам не отрывал от нее упорного и откровенного взгляда убийственных фиалковых глаз. Саре пришлось признаться, что, будь ее воля, она с удовольствием накормила бы его не только обедом…
Собрав остатки сил, она открыла дверь и любезно предложила:
— Если уж вы так проголодались, можете по пути заехать в «Макдоналдс».
— Того, что мне нужно, в «Макдональдс» нет, Сара, — вкрадчиво шепнул он. — Лучше уж я подожду дождичка в четверг.
Дэниел уставился на розы, красовавшиеся в витрине цветочного магазина. Он потратил два дня, пытаясь избавиться от наваждения, но Сара упорно не выходила у него из головы. Она сидела с ним за завтраком. Она работала с ним в доме. Она закидывала ногу на ногу и слушала его разговоры с братьями. А когда Дэниел ложился в постель, она ждала его там, одетая в проклятую красную шелковую комбинацию.
Уйма времени ушла коту под хвост. Внутренний голос шептал ему все то же: «Губы говорят нет, а тело твердит да. Он ей небезразличен. Дэниел чувствовал это нутром. Она хочет его. Нужен всего лишь легкий толчок, и она рухнет в пропасть».
Дэниел усмехнулся. Рухнет, а он ее поймает…
Он вспомнил дурацкое объяснение Сары, почему она не может позволить себе увлечься. Нетерпение грызло его, и усмешка перешла в зловещий оскал.
На крыльцо вышел владелец магазина.
— Хотите просмотреть в моих розах дырку?
Дэниел смутился.
— Нет, просто смотрю. Это ведь не запрещается, правда?
Цветочник поправил последнюю седую прядь, еще остававшуюся на лысой голове. Он чувствовал выгодного покупателя.
— Нет, смотреть не запрещается. И покупать тоже. Розы сегодня как на подбор. — Выдав эту информацию, он вернулся в магазин.
Дэниел колебался еще две минуты. Убедив себя в том, что сопротивление Сары вот-вот рухнет, он решил немного усилить напор. Нет, дюжины роз будет многовато. Это уже перебор. Хватит одной красной розы, подумал он и толкнул дверь магазина.
— Это вам.
Сара смотрела на красную розу и в ужасе качала головой. Со времен истории с сенатором она ненавидела розы. У нее сжалось горло.
Дэниел протянул руку. Сладкий аромат коснулся ее ноздрей и заставил съежиться от чувства вины, которое она считала похороненным много лет назад.
Сара прижала руку к щеке.
— Нет, — прошептала она, борясь с тягостными воспоминаниями.
— Это всего лишь роза, Сара, — свел брови Дэниел.
Нет, не «всего лишь». На чужой каравай рот не разевай. А тут речь не о каравае — о любящем ее человеке, о семье, о детях.
— Я не могу… — При взгляде на Дэниела ей отказал голос. Если бы она смела надеяться на любовь мужчины, то выбрала бы Дэниела. Испуганная этой мыслью и безумно огорчившаяся при виде розы, Сара поняла, что вот-вот заплачет.
— Ох, нет, — всхлипнула она. Как взять себя в руки?
Ошеломленный Дэниел увидел в глазах Сары слезы.
— У вас что, аллергия на розы?
Девушка едва заметно покачала головой.
— Нет. Я… я… — Она закусила губу, пытаясь успокоиться. — Большое спасибо за заботу, — прерывисто сказала она и еле слышно закончила:
— Но я не люблю розы.
Дэниел смотрел на ее разом постаревшее лицо и чувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он потянулся к Саре, но та сделала шаг назад и снова покачала головой.
Девушка открыла рот, пытаясь что-то объяснить, но тут же всхлипнула и выбежала из комнаты.
Этот короткий звук заставил Дэниела почувствовать комок в горле.
— Ты что сделал? — уставилась на него Карли. Она вошла в комнату несколько секунд назад и стала нечаянным свидетелем финала сцены. Дэниел не заметил сестру. Все его внимание было сосредоточено на Саре.
Он смущенно покачал головой и показал на цветок.
— Клянусь, я только подарил ей розу, а она заплакала. — Он посмотрел на Карли. — Ты знала, что она ненавидит розы?
