— Боже мой! Если б вы знали, как я мечтал дотронуться до вас! С того момента, как вы сегодня утром открыли мне дверь, — мягко произнес он.
Для нее это не было неожиданностью, и все же она оцепенела с широко распахнутыми глазами; ее губы оставались слегка раскрыты, но дар речи покинул ее. Одним из самых ошеломляющих ощущений в мире стало это прикосновение. Невольно ее голова склонилась к его ладони.
— Ах, вот вы какая!.. — улыбнулся он; его торжествующие глаза читали испуганное удовольствие в ее взгляде. — Вы как пушистый котенок, холодный и равнодушный, и которого так легко приручить одним прикосновением.
Стюарт наклонил голову, и его губы устремились к поцелую.
— Нет! — порывисто высвободилась Робин из его объятий и шагнула назад, стряхивая это ненужное наваждение. Она рассердилась: — Вы обманули меня! Сами говорили мне, что хотите посмотреть этот дом. А теперь, едва сняв руки с руля, начинаете их распускать!
Шутливым жестом, словно сдаваясь, он поднял руки.
— Ну что вы! То, что я сказал о моих намерениях, было правдой. В этом я вас не обманул. Но это не значит, что я не могу одновременно увлечься и вами.
— Может быть, и так! — резко ответила она. — Но вы ошибаетесь, если думаете, что я тут же упаду в ваши объятия.
Это была жалкая ложь, и, чтобы прикрыть ее, Робин повернулась и зашагала прочь. Выиграв несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, она остановилась возле сурового мраморного бюста, стоявшего в нише стены, и повернулась к Стюарту спиной.
Он небрежно сунул руки в карманы и пошел к ней. Его проникновенный голос совершенно сводил с ума:
— Вы определенно должны что-то сделать с вашими красивыми глазами. Они каждый раз предают вас. Они выдали вас в тот момент, когда мы впервые увидели друг друга. Какая-то искра проскочила между нами и зажгла огонь в ваших глазах, и он еще не погас.
Ох, он и это чувствовал! Впрочем, ей было все равно. Робин лишь хотела быстрее выбраться из-под этой мужской гипнотической силы. Он стоял вплотную к ней.
Девушка шагнула в сторону.
— Я думаю, нам лучше обойти дом, — бросила она через плечо, но сильная рука остановила ее.
— Рано еще. Сначала мне хотелось бы узнать, чем все-таки вызван блеск в ваших глазах.
Его руки обняли девушку и, внезапно изогнув ее ставшее вдруг беспомощным тело, притянули к себе. И на этот раз она не оттолкнула его и не сопротивлялась его приближающимся губам.
Его поцелуй был очень властным, и она знала, что другого и быть не могло. Он увлек ее в сокрушительный ураган чувственности.
В конце концов она устала сопротивляться порыву. Сдаваясь неотвратимому, она перестала напрягаться, и ее тело обмякло в его руках. Ладони девушки, которые только что были готовы оттолкнуть Стюарта, потянулись вверх и обняли его за шею.
Целую минуту ею владело удивительное желание: принадлежать этому мужчине целиком. Чувствуя, что она сдается, губы Стюарта ослабили повелительное давление и ласкали Робине с неизвестной ей до сих пор артистичностью. Ее губы охотно раскрылись, и его язык проник между ними, проворно исследуя самые укромные уголки. Девушку окатило головокружительным чувством желания.
Каждая мышца ее тела медленно расслаблялась, голова шла кругом…
Когда наконец Стюарт отнял свои губы, Робин была будто во сне; ноги стали словно ватными.
Но его кривая улыбка триумфа рывком вернула девушку к действительности.
— Удовлетворены? — Она постаралась вложить в вопрос сарказм, но голос почему-то был мягким и дрожащим.
Его же голос, наоборот, демонстрировал управляемое волнение.
— Вполне удовлетворен. А вы?
— Что-то не так.
— Почему? Такой красивый поцелуй — и вдруг «что-то не так»?
Что-то было не так, но в смятении она не могла объяснить, почему. Все труднее и труднее становилось вообще думать. Руки Стюарта по-прежнему обнимали ее, и он начал медленно увлекать ее в мир наслаждений. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Если говорить обо мне, то я получил удовольствие, целуя вас. Так почему бы и вам не насладиться, целуя меня, не так ли? Если вы не замужем? — добавил он. — Но у вас нет кольца.
А остановило бы это его? — подумала она.
— Я разведена.
Он проложил дорожку из поцелуев вниз по ее шее.
— Значит, ничто не мешает.
Кажется, новая мысль пришла ему в голову.
— Может быть, вы, как говорят, заняты?
Он спрашивает, живет ли она с кем-нибудь, поняла Робин. В первый момент ей хотелось ответить утвердительно. От этого его намеренное соблазнение стало бы весьма неловким. Но удовольствие ощущать его губы на чувствительной коже шеи сделало обман невозможным.
— Нет.
— Тогда объясните, что помешало вам сейчас забыться в этом поцелуе? — поддразнил он.
Робин очень быстро неслась за ту грань, после которой она вообще ничего не смогла бы объяснить. Девушка только учащенно дышала и отчаянно жаждала быть снова зацелованной.
— Я не могу наслаждаться в ваших объятиях! Я вас совсем не знаю!
Стюарт легко, чуть дразня, коснулся ее губ.
— Напротив, вы меня очень хорошо знаете. Например, вы точно понимаете, как манипулировать мною с помощью этих соблазнительных глаз. Они так невинны, но метят прямо в сердце. Ну вот! Еще один выстрел, и я не могу устоять…
Он стал обводить кромку ее губ влажным кончиком языка. Она отлично видела логику его отступления — это ведь он манипулировал. Но и думать нечего было о том, чтобы опровергнуть его слова. Робин лишь хотела остановить этот головокружительный ураган и ускользнуть.
— Скажи мое имя, — вдруг попросил он.
— С-Стюарт… — Она собиралась его язвительно прошипеть, а вместо этого получился благоговейный шепот.
— И как оно звучит?
— Великолепно! Сладко! Словно выпила глоток хорошего вина. Она не хотела сознаваться ему в этом, но бесхитростный взгляд выдавал ее.
— Вот видишь. Оно звучит на твоих губах естественно, как будто ты произносишь его уже много лет. И ты видишь меня насквозь!
— Прекратите! — Она вывернулась из его объятий. Он забавлялся ею. — Какая в этом логика? Я совершенно ничего о вас не знаю. Кроме того, что вы умны, коварны и… и…
— Неотразим? — подсказал он.
— Ну хорошо, да, — призналась она. Теперь, когда влекущая сила его рук была далеко, сознание стало возвращаться к ней. — Сознаюсь, что меня очень тянет к вам. Я вряд ли могу отрицать это после… после того, что сейчас произошло. Ну и что? От этого мы не стали автоматически любовниками!
— Почему же нет? — лениво спросил он. — Кем же нам еще быть?
