И Джессика предала ее.
Слезы душили Энн. Хрупкие плечи вздрагивали при каждом всхлипе. В замкнутом пространстве своей комнаты, предусмотрительно запертой на ключ, Энн наконец смогла дать волю слезам. Сначала ей хотелось крушить вокруг себя все, что попадется под руку. Однако затем неконтролируемая злость сменилась усталостью и чувством бессилия. Энн медленно, едва волоча ноги, словно они были набиты ватой, поднялась на второй этаж. Зашла в комнату. Закрыла дверь на ключ. Села на кровать. Все проделала механически, словно бездушный робот.
Энн рыдала часа два, прежде чем поняла, что уже поздний вечер. Тетя Долли, видимо, решила, что Энн переживает из-за несчастного случая, произошедшего с Джессикой. Вопреки своему обыкновению она не позвала Энн вниз на вечерний чай с бисквитами и не допытывалась, какие у племянницы планы на следующий день.
Первый телефонный звонок от Криса раздался без пятнадцати двенадцать. Подняв трубку и услышав голос парня, которого привыкла считать своим, Энн выдернула телефонный шнур из розетки. Через минуту зазвонил сотовый. Энн сбросила звонок, но Крис не желал сдаваться. Он названивал каждые десять минут, но Энн знала, что пока не готова к серьезному разговору. Джессика уже наверняка убедила Криса в том, что Энн его приворожила, что она ведьма. Возможно, подруга обвинила ее в своем падении с лестницы.
Чья это вина? – спросила себя Энн и тут же содрогнулась от пришедшей в голову мысли. Неужели я и в самом деле заключила сделку с дьяволом?
Энн принялась перебирать в уме события последних месяцев. Быть может, она сама не заметила, как темные силы перетянули ее на свою сторону? Она где-то читала, что ангелы и демоны ни на минуту не прекращают вечную борьбу за человеческие души. Вдруг она стала трофеем победителя, сама того не осознав?
Слезы иссякли только к утру, когда за окном забрезжил рассвет и горизонт порозовел. Энн даже показалось, что она уснула. Не раздевшись, сидя на кровати. Во всяком случае, ее утомленное сознание на некоторое время отключилось, уступив место тревожным снам и кошмарам.
Придя на следующий день в школу, Энн старательно делала вид, что удивлена не меньше других отсутствием Джессики. Правда, ей не пришлось прилагать особые усилия. Поводов для изумленных взглядов было предостаточно. Пустовала не только парта Джессики, но и сосед Криса со скучающим видом поглядывал в окно, видимо все еще надеясь на приход приятеля.
– Тебе не кажется странным, что твои дружки отсутствуют сегодня на занятиях? – с самодовольной ухмылкой человека, которому известно больше, чем остальным, спросил Брайан.
Энн смерила его презрительным взглядом.
– Думаешь, что самый умный? – Во взгляде Энн появилось что-то такое, отчего у Брайана сжалось горло, словно мощная рука в железной перчатке взяла его в стальную хватку.
– А ты стала ничего, – нараспев произнес Брайан, бесстыдно рассматривая Энн. Похотливый взгляд блуждал по ее ногам, обтянутым черной сеткой. Затем поднялся выше. Если бы силой взгляда можно было задрать юбку, то Брайану бы это удалось. На груди Брайан остановился. Он завороженно смотрел на проступавшие сквозь ткань соски. – Правда, немного мрачновато. Но это даже возбуждает. Всегда обожал черный цвет. Ты такая заводная, куколка.
Энн увернулась за секунду до того, как Брайан ущипнул ее.
– Скажи-ка, все знали о том, что Крис спит с Джессикой за моей спиной?
Брайан был похож на плохого комического актера, изображавшего удивление при помощи открытого рта и поднятых домиком бровей.
– Ты… ты знала об этом?
– И давно? – Поскольку Брайан не спешил с ответом, Энн пришлось повторить свой вопрос. Ее голос изменился, словно исходил откуда-то из глубины: – Брайан, я, кажется, спросила тебя о том, давно ли вы все обманывали меня?
– Я узнал всего пару дней назад, – солгал Брайан. Внутренний голос подсказывал ему, что сейчас не самое лучшее время для искренних признаний и исповеди, а Энн в черной, не в меру сексуальной одежде меньше всего походила на милосердного падре.
– Почему не рассказал мне?
– Энн… – Брайан не нашелся, что ответить.
– Если тебе интересно, Джессика в больнице. Несчастный случай. Она поскользнулась на моей лестнице и теперь залечивает раны в клинике Таэра. Может быть, хоть гипс отобьет у нее охоту бегать за чужими парнями. А Крис правильно сделал, что избавил меня от своего присутствия. Будь любезен, не смотри на меня так, словно я совершила преступление. Я ведь уже сказала, что с Джессикой произошел несчастный случай. Ее обнаружила моя тетя. – Голос Энн сорвался и стал похож на жалобный детский плач. – Я… я ни в чем не виновата. Мы были наверху, в моей комнате. Джессика принесла торт и вызвалась спуститься в кухню за ножом, а потом… о боже…
Энн закрыла лицо руками, не справившись с эмоциями. Когда Энн убрала руки, перед ней никого не было. Видимо, Брайан предпочел улизнуть, вместо того чтобы поддержать и утешить ее. А может быть, он, как и Джессика, считает ее ведьмой, приносящей несчастье всем, кто попадает в зону действия ее колдов-ских чар.
Как глупо даже думать об этом! – пыталась убедить себя Энн. Я обычная ученица выпускного класса Нашвилла. Какие еще сделки с дьяволом? Мне никогда не удавалось угадать даже, на каком глазу выпала ресница! Я ни разу не выиграла в лотерею или в игровом автомате. У меня напрочь отсутствует интуиция. А о ясновидении я читала только в книжках Стивена Кинга.
День был хуже некуда. Один из тех редких дней, когда ничто не приносит удовлетворения и радости. В школе Энн ловила на себе заинтересованно-изучающие взгляды, и ей казалось, что у всех на повестке дня лишь один вопрос: где Крис и Джессика, которые крутили роман за спиной у дурочки Энн?
После двух пар Энн отпросилась, сославшись на головную боль. Как ни странно, обычно строгий и неумолимый мистер Доулт отпустил ее без лишних вопросов.
На улице было сыро и промозгло. Ночью моросил холодный дождик. Небо заволокли тяжелые свинцовые тучи, и лишь к полудню из-за них выплыло расплывчатое пятно солнца. Мимо пролетали на велосипедах ребята из младших классов, опаздывавшие на уроки второй смены. Ровесники Энн уже давно разбежались по домам, своим и чужим. Лишь Энн не знала, куда пойти. Дома, едва она достигнет нижней ступеньки лестницы, где накануне лежала неестественно вывернутая нога Джессики, ее начнет терзать совесть. Ведь это случилось в ее доме с ее подругой.
Интересно, как там Джессика? Может быть, ей тоже грустно и одиноко в больничной палате? Вчера Джессика наговорила ей много гадостей, обвинив в безумных и страшных преступлениях. Возможно, это было одно из редких проявлений болевого шока или побочное действие обезболивающих лекарств. Как бы Энн хотелось в это верить…
