голо и неуютно. И насколько нелепо и неуместно я себя чувствую, используя эту гардеробную.
Я отворачиваюсь.
«Тебе здесь не место», — словно шепчет пустое пространство.
Но вдруг голос Кэтрин, пришедший из прошлого, перекрывает это:
— Здесь твой дом до тех пор, пока ты этого хочешь, Саммер.
— Дом, — повторяю я.
Я избегаю привязываться не только к людям, но и к местам. Убегаю, пока не оттолкнули. До сих пор у меня это хорошо получалось.
Возвращаюсь в спальню, хватаю косметичку. Войдя в ванную комнату, чтобы распаковать туалетные принадлежности, вижу, что здесь уже все разложено. Я смотрю на дорогое средство для мытья тела, испытываю глупое желание понюхать его, просто чтобы проверить, пахнет ли оно Эдвардом. И отдергиваю руку. Глупая!
Смотрюсь в зеркало. Выгляжу так, словно меня волоком протащили через живую изгородь. Все из-за смены часовых поясов. Я — что-то среднее между испуганным кроликом и Безумным Шляпником. А волосы? Какой кошмар!
Смотрю на часы и чертыхаюсь. У меня в запасе десять минут, чтобы собраться. Я быстро раздеваюсь и иду в душ. Он огромен. Безупречная мраморная плитка, горячая вода, словом, все, что нужно мне сейчас. Чистая и посвежевшая, я чувствую себя более бодро и готова к встрече с ним лицом к лицу.
Тщательно выбираю одежду. Джинсы и кремовый свитер тонкой вязки, тот, что помог мне выбрать Эдвард.
Эдвард, Эдвард, Эдвард!
Я стискиваю зубы. Снова чувствую себя подростком, мечтающим о нем. Но тогда у меня было оправдание — молодость. Я была немного наивна и глупа, чтобы верить в сказки, а он — первым парнем, который выказал мне должное внимание. Заглянув под внешность плохой девочки и дерзкое высокомерие, разглядел реальную девушку, меня настоящую, выслушал меня. И я впустила его. Привязалась.
— Кстати, курение — это часть имиджа, да?
Мы отправились в горы на второе лето, когда он вернулся домой. Он был полон решимости укрепить меня физически, сделать более подтянутой, а я… Я просто не смогла отказаться. Мы развалились на обожженном солнцем камне, смотрели в небо и болтали.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что ты сейчас редко это делаешь.
Я пожала плечами:
— Просто не хочу.
Он приподнялся на локте, посмотрел на меня сверху вниз, его волосы разметались по плечам. Мое тело затрепетало от мысли, что сегодня, возможно, он поцелует меня, таким образом осуществив мою мечту, появившуюся в первую же нашу встречу.
— Думаю, дело не в этом.
— Да? — хрипло выдавила я.
— Думаю, рядом со мной ты не прячешься за фасадом. Тебе это не нужно.
— Интересно, почему?
— Потому, что мне нравится человек, который скрывается за этим фасадом, Саммер. И тебе тоже он должен нравиться.
Я неловко, как-то даже неестественно рассмеялась. Хотя сердце едва не выпрыгивало из груди.
— Просто запомни это, хорошо?
— Ох, как меняются времена, — замечаю я, глядя в зеркало.
Беру тушь, быстро подкрашиваю ресницы, наношу немного блеска на губы и легкий намек на румяна. Ну, хотя бы какая-то защита, когда покраснеют щеки, а это неизбежно произойдет. Высушиваю волосы полотенцем и провожу по ним щеткой. У меня нет времени на большее.
Я направляюсь к двери, жалея, что не купила тапочки во время нашего импровизированного похода по магазинам. В этих больших домах ужасно холодный пол, и даже самые толстые шерстяные носки не спасают от холода. А идти в столовую в ботинках кажется невежественным.
Тянусь к ручке. До меня доносится звук открывающейся соседней двери. Я замираю, слышу, как он приближается и останавливается прямо за дверью. Отпрыгиваю назад, словно дверь может взорваться. Снова шаги. Я улыбаюсь. Эдвард Фицрой, успешный миллиардер, уверенный в себе и окруженный женским вниманием, боится пригласить меня на ужин.
Боится?
Это ты прячешься за дверью.
Я прыгаю вперед и, открыв дверь, выхожу в коридор. Моих шагов не слышно, и я этим очень довольна, наслаждаясь его видом сзади. Как ему удается выглядеть восхитительно и сзади и спереди?
Он тоже только что принял душ. В воздухе витает дразнящий аромат — цитрусовые, сандаловое дерево, возможно, пачули. И он переоделся. Теперь на нем темные брюки-чинос и темно-синий свитер. Волосы, влажные по краям, отражают свет от люстры. Мои пальцы покалывает от желания протянуть руку и разворошить его прическу.
Джеймс ждет нас около дверей столовой. Мы подходим, он кивает нам.
— Мистер Фицрой, ми… Саммер.
Я уже открываю рот, чтобы поприветствовать его, но Эдвард резко поворачивается ко мне, настолько быстро, что я едва не отскакиваю.
— Саммер! Я не знал, что ты здесь!
Пожимаю плечами:
— Ты был погружен в свои мысли.
Он проводит рукой по волосам, откашливается, смотрит на меня.
— Да, возможно. Этот свитер тебе идет.
Мое сердце учащает бег от этого небольшого комплимента.
— Да, мне нравится. Спасибо.
Воцаряется напряженная тишина. Джеймс откашливается:
— Я дам знать Мари, что вы готовы.
Эдвард кивает, я прохожу мимо него в столовую. Шторы задернуты, настенные бра рассеивают приглушенный свет, подчеркивая строгую красоту стен, обшитых деревянными панелями, и старинных картин. Огонь ревет в камине, языки пламени танцуют и излучают тепло.
Отполированный до блеска стол, достаточно великий даже для двадцати человек, накрыт на двоих в ближайшей к камину стороне. Я уже думала, что стол накроют по обеим сторонам и мне придется нарушить все протоколы, передвигая ближе свои приборы и тарелки. Не потому, чтобы быть ближе к Эдварду, просто не хочется выкрикивать извинения через зажженные канделябры и огромное количество блюд, которые обязательно расставит Мари. Я вздыхаю с облегчением.
Эдвард отодвигает для меня стул, я сажусь, чувствуя неловкость и слабость. В столовую входит Джеймс, за ним миссис Макдаггул и Мари. Они несут несколько тарелок.
— Вино? — спрашивает меня Эдвард.
— Да, пожалуйста.
Он кивает Джеймсу, и, как только мой бокал наполняется, я хватаю его. Мужчины смотрят на меня, по-моему, с осуждением, но мне все равно. Мне это нужно сейчас.
Так же как Эдварду нужны мои извинения. Даже если он не хочет их слышать.
Эдвард
Все быстро выходят из столовой и оставляют нас одних. Будто персонал чувствует что-то в воздухе и не хочет в этом участвовать.
За исключением Мари, у которой искорка в глазах. Очень напоминает мне бабушку. Может, они сговорились? Знала ли Мари о планах бабушки?
Надо ее спросить, хотя ответ услышать опасаюсь.
Я рассматриваю все эти блюда на столе.
— Думаю, Мари превзошла себя. Надеюсь, ты голодна.
— Не могу вспомнить, когда последний раз ела что-то столь полезное.
Она закрывает
