насчет будущего? Сколько пройдет времени, прежде чем она «разозлится» и убежит?
— Мне было восемнадцать. Кэтрин сделала все, что обещала, заботилась обо мне, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы заботиться сама о себе. Мне пора было уходить.
— Одинокая волчица ушла, чтобы найти свое место в жизни.
Она хмурится, смотрит мимо меня.
— Раньше ты называл меня так.
— Но лишь тогда, когда ты нацепляла свою маску.
Она вздергивает подбородок.
— Может, это была не маска.
— Может быть, — соглашаюсь я, хотя она понимает, что я думаю иначе.
— Ну а что насчет твоей маски? — спрашивает она.
На моих губах появляется кривая улыбка.
Эта фраза переносит меня на двадцать лет назад, в ту самую комнату, где я рухнул на ковер перед камином после дня сбора рождественских подарков для местного детского дома.
— Я не единственная, у кого есть маска.
Мерцающий свет от камина плясал в ее глазах, когда она накидывала нам на плечи плед, который прихватила из своей спальни.
— Ты такой же, как и я.
— То есть?
— Ты носишь маску перед родителями. Отличные оценки, идеальная одежда, идеальные друзья. А со мной ты больше смеешься.
Она была права. Все детство я увивался вокруг родителей, пытаясь привлечь их внимание, стараясь вести себя наилучшим образом, быть лучшим в классе и на спортивной площадке, дружить с правильными детьми, с теми, у кого самые влиятельные родители. Все, что угодно, лишь бы привлечь хоть каплю внимания, почувствовать намек на любовь, которую, как я видел, получали мои друзья, и которую щедро расточала бабушка.
Прошло двадцать два года, а ничего не изменилось. Я по-прежнему слыл послушным сыном, играл свою роль.
— Ты когда-нибудь думал, что был бы счастлив, просто оставаясь самим собой?
— Я мог бы спросить тебя о том же.
— Может, нам стоит убежать и вместе стать самими собой?
Я рассмеялся, хотя внутри меня что-то откликнулось на эту идею. Если бы только она была серьезна.
— Сначала тебе нужно бросить курить.
Она рассмеялась и прижалась ближе.
— Я с лета не выкурила ни одной сигареты.
— Ты не говорила.
— Приберегла это на Рождество.
— Ты собиралась подарить мне на Рождество твое улучшившееся здоровье?
Она посмотрела на меня, слегка пожала плечами. Ее голова покоилась на моем плече.
— Довольно банально, да? Я думала, это сделает тебя счастливым.
Поцелуй ее. Поцелуй ее сейчас. Скажи ей, что ты чувствуешь.
И переступить черту? Воспользоваться преимуществом? Ей едва исполнилось восемнадцать, и она более уязвима, чем когда-либо.
Я посмотрел на огонь в камине, рассмеялся и притянул ее ближе.
— Да, ты права. Довольно банально. Но это делает меня счастливым.
Я возвращаюсь в настоящее. Она выжидательно смотрит на меня. Вокруг ее глаз морщинки, которых раньше не было. И она уже не так уязвима.
— Мне не нужна маска, Саммер.
— Твои родители, наконец, обратили на тебя внимание?
Я хмыкаю.
— Они тоже мне больше не нужны.
— Ты решил, что их любовь не стоит таких усилий?
— Нет никакой любви. За исключением бабушки. Но ее уже нет.
Она молчит, но в ее глазах столько вопросов.
— Тебе не нужна была маска для бабушки. И для меня.
Мое горло сжимается. По крайней мере, мои родители рядом, их любовь может быть поверхностной, жесткой, но они никуда не исчезали. А она здесь только из-за бабушки.
Мне нужно это помнить. Я отпиваю вина, чтобы смочить горло.
— Итак…
— Что?
В ее голове слышится раздражительность. Она ждет, когда я закончу предложение.
— В своих путешествиях ты встречала много людей.
— Наверное.
— И у тебя наверняка много друзей.
Она наклоняет голову.
— Я предпочитаю путешествовать одна.
— Тебе не одиноко?
— Я взрослая женщина, Эдвард, мне не нужны попутчики. — Она всегда убеждала себя в том, что ей никто и никогда не нужен. — Кроме того, в путешествиях я встречаюсь с огромным количеством людей, которые разделяют мои интересы.
— Конечно. Хотя я ни на секунду не поверю, что этих людей можно считать здоровой заменой друзьям.
— И у меня есть единомышленники, которым интересны мои путешествия.
— Единомышленники?
— Да, социальные сети.
Она заняла оборонительную позицию. Это заметно по тому, как пылают ее щеки, горят глаза. По напряженной позе.
— Знаешь, это сейчас популярно. Все пользуются этим через Интернет.
— Не все.
— Ну да, очевидно, не ты. Ты вряд ли опустишься до уровня масс.
— Что это значит?
— Ничего.
— Ничего?
Она вздернула подбородок.
— Я совершила ошибку, на секунду забыв, кто ты такой. — В ее глазах вызов и что-то еще, очень опасное. — Хватит обо мне! Давай о тебе. Последнее, что я слышала, — ты был помолвлен. И собирался жениться.
Кто бы мог подумать, что она вообще поднимет этот вопрос.
— Это было давно. — Десять лет назад, если быть точным. — Бабушка тебе сказала?
— Нет. — Она отпила вина, явно успокаиваясь. — Я узнала об этом из прессы.
— Ты следила за мной?
Румянец, заливший ее щеки и шею, служит ответом.
— А что случилось?
— Случилось с моей матерью.
— Она не одобрила?
— О нет, одобрила. Даже более чем.
— Что это значит?
— Это значит, что Анализа была выбрана моей матерью. Она думала, что, дергая за ниточки мою жену, как марионетку, она сохранит свою власть надо мной.
— О, Эдвард! Не могу поверить! — Она, прижав кулачки к груди, смотрела на меня широко раскрытыми глазами. — А как ты узнал?
— Классика жанра! Вернулся из поездки раньше времени, хотел удивить Анализу. Но застал ее в постели с нашим садовником. Как пошло, да?
— Эдвард. — Саммер качает головой, в ее глазах сочувствие, в котором я не нуждаюсь. — Мне так жаль.
— Не стоит. Я был рад, что все открылось.
— Но при чем тут твоя мать?
— С Анализой тогда вышла бурная ссора. Она обвинила меня в том, что я трудоголик. Сказала, что ей скучно, и она согласилась выйти за меня замуж, только чтобы моя мать была счастлива, а моя мать пообещала, что исполнит все ее желания. Словом, идеальная невестка. Мать хотела превратить ее в подобие себя.
Она драматично вздрагивает.
— Женат на собственной матери, брр…
У меня вырывается смешок.
— Ты никогда не была ее поклонницей.
— Это взаимно.
В ее голосе нет ни капли теплоты, хотя глаза блестят.
— Не принимай близко к сердцу. Мало кто пользуется ее одобрением.
Она кивает. Но мне кажется, мысленно она уже не со мной. Где-то далеко. Я наклоняюсь вперед, она отводит взгляд и тянется за бокалом.
— Значит, твоя мать не сильно изменилась?
Она смотрит на меня ясными глазами, будто и не отрывалась далеко в своих мыслях.
— Не совсем.
Она слегка фыркает и делает
