свежий воздух и отсутствие Глеба. Рай на земле, да и только.
Первое, что смутило меня по приезде на дачу, это открытая калитка. Может, Матвей забыл закрыть? Прохожу, открываю ворота и загоняю Рено во двор.
– Привет Ян, – раздается неожиданно мужской голос, когда я вытаскиваю сумку. От неожиданности едва не стукаюсь затылком об машину. А обернувшись, вижу Антона. Вот так сюрприз…
– Привет, – он стоит передо мной с широкой улыбкой на лице и в одних шортах. Словно воплощенная мечта.
– Э, что ты тут делаешь? – видимо, мое желание оказаться сегодня в одиночестве обреченно на провал, но я этому даже рада.
– Я тут недалеко участок купил, правда, заброшенный. Вот забор ставлю, убираюсь. Матвей разрешил воспользоваться вашим домом, у меня пока даже воды на участке нет.
– Ясно, мне он ничего не говорил.
– Если мешаю, ты скажи, я в машине перекантуюсь,– ага как же. Я, что дура упускать такую возможность?
– Нет. Конечно, не мешаешь. Просто не ожидала. Тут местный магазин еще работает? Я что-то даже продуктов с собой не захватила.
– Работает, но я столько с собой привез, что хватит на целую неделю. Так что отдыхай и не волнуйся.
– Хорошо, – мои губы тут же растянулись в самой очаровательной улыбке, на которую я была только способна.
Что это? Божье провидение или подарок судьбы? Честно даже гадать не буду, просто скажу спасибо за это небесам. Если бы я знала, что Антон на даче, то примчалась бы сюда еще утром.
Отключаю назойливый телефон, переодеваюсь и иду готовить ужин. Настроение неотвратимо ползет вверх, пританцовывая под попсовую мелодию, раздающуюся из радио, шинкую капусту, делаю салат, жаркое, картофельное пюре. Иногда поглядывая в окно, ожидая Антона. Все-таки готовить для себя это одно, а вот готовить для любимого человека, особенно впервые, совсем другое.
– Ммм, как вкусно пахнет, – произносит он, заходя в дом, а мое сердце тут же делает кульбит.
– Мой руки и будем ужинать, – произношу, нервно вытирая руки о полотенце, стою истуканом и улыбаюсь, провожая его взглядом.
Он с аппетитом поглощает ужин, рассказывая о купленном участке, проделанной там работе, своих планах, а я смотрю на него и не слышу ни единого слова, в голове только одно «он рядом» и «мы тут вдвоем, больше никого кроме нас». Мне до сумасшествия хочется прикоснуться к нему, ведь вот он, всего на расстоянии вытянутой руки, рядом со мной. Скольжу взглядом по его губам, самостоятельно превращая этот вечер в свою собственную пытку.
– Ян.
– А?
– Ты где сегодня витаешь? В каких облаках?
– Задумалась что-то.
– Подай соль, пожалуйста? В салате немного не хватает.
– Конечно, – я поднимаюсь и, достав из шкафа солонку, ставлю на стол перед Антоном. Замечая на его предплечии большую царапину, – у тебя рана, давай обработаю. Рана неглубокая, но это то, что позволит мне к нему прикоснуться, хоть немного почувствовать его тепло, хоть мгновение, хоть самую малость.
– Ерунда, само заживет, – он отмахивается, но я уже достаю из шкафа перекись и вату.
Вы когда-нибудь думали о том, какого это прикасаться к божеству, пусть и самолично тобой вознесенному в этот ранг? Волнение и восторг смешивается в один ядерный коктейль, превращая руки в дрожащее желе, а разум в моток ваты. Мне кажется, я не дышала, когда аккуратно обрабатывала его ссадину.
После мы сидели на садовых качелях, потягивая из бокалов колу со льдом, и разговаривали обо всем, но большую часть времени мне приходилось слушать про его белобрысую и назначенную свадьбу, отчего сердце сжималось до боли, хотелось кричать, бить его кулаками в грудь, лишь бы прозрел, посмотрел на меня не как на сестру друга. Но сжав посильней зубы, я лишь слушала и молчала.
Когда совсем стемнело, мы зашли в дом, Антон ушел в душ, а я присев на диван наконец-то включила свой телефон, на экране высвечивались уведомления о сообщениях от Глеба и десятки пропущенных. Не прошло и минуты, как телефон снова выдал надоедливую трель, выругавшись, очередной раз скинула вызов.
– Что-то случилось? – услышав мои не очень цензурные слова в адрес Чернова, спросил Антон.
– Нет, все хорошо, – я тут же ему улыбнулась.
– Точно?
– Да.
– Может, я могу тебе чем-то помочь? – он обеспокоенно поинтересовался, вытирая полотенцем капли воды со своего тела. А я в этот момент, как безвольная дура смотрела и не могла отвести взгляд в сторону, как же я хотела сейчас попросить его обнять меня, до слепого отчаянья мечтала оказаться в его сильных руках, прижатая к его теплой груди, но это было за гранью реальности, поэтому, сделав глубокий вдох, я отошла к окну с горькой усмешкой на губах.
– Все хорошо. Нет ничего, с чем бы я ни смогла справиться.
– Уверена?
– Конечно, – и взяв себя в руки снова улыбнулась ему повернувшись. Антон скрылся за дверью кухни, а я поднялась по лестнице и, оказавшись в своей комнате села на кровать, закрыв ладонями лицо. Дура, я полная идиотка, почему сразу не уехала, увидев его тут? Зачем сама себя заставляю страдать, понимая, что не смогу даже прикоснуться к нему? Собираю крохи его внимания, пытаясь насладиться ими, насытиться, только не выходит, мне уже не пятнадцать лет и мои желания далеки от дружеского общения и простого прикосновения, они глубоки, темны и крайне порочны. И постоянная борьба с ними тот еще аттракцион. Это словно бомба замедленного действия, которая сидит внутри тебя, но ты со стопроцентной гарантией знаешь, что рано или поздно она разорвется, оставив после себя лишь зияющую дыру и окровавленные клочки.
Он весь вечер говорил о своей Ангелине, а я сидела и почти физически ощущала, как моя надежда сыпалась, словно песок сквозь пальцы и я ничего не могла уже с этим сделать. Каждое его слово о ней впивалось в мою кожу, словно колючие и острые шипы, раздирая ее в кровь. Пытка, от которой хотелось плакать и кричать. Только какой в этом толк?
Уснуть никак не получалось, в мыслях лишь крутились наши сегодняшние разговоры с Антоном, даже мысли о Чернове ушли на задний план.
