– Люди-киборги? Занятная тема, мне нравится. – Панин посмотрел на нее с большим интересом и хотел еще что-то добавить, но тут его окликнули, и он на шаг отошел от очереди.
– А еще лучше, если бы можно было легко стирать из памяти то, чего не хочешь помнить, – неожиданно сказала Эля.
– Да, это было бы здорово, – задумчиво протянула Яна.
Через мгновение обе вынырнули из своих мыслей и внимательно посмотрели друг на друга. «Похоже, не только я одна сказала что-то лишнее», – подумала Яна.
– Что случилось? – вернувшийся Сергей рассматривал немую сцену с интересом, но девушки, не сговариваясь, отвернулись и уставились в меню.
После обеда, когда они вышли из лифта, Панин чуть задержался и, смущенно улыбаясь, сказал Яне:
– А ты не такая зануда, какой казалась в пятницу, – он посмотрел на нее, потом отвел глаза и мечтательно посмотрел куда-то в стену, – разъемы в голове, надо же…
Девушка улыбнулась, подумав, что не так уж это и трудно – ассимилироваться в «Свете».
«Pretty woman, walking down the street
Pretty woman, the kind I like to meet…»
Мелодия продолжала звучать, пока Яна сонной рукой нащупывала на тумбочке телефон и наугад нажимала на нем кнопки.
«Pretty woman, I don’t believe you
You're not the truth…»
– Ох, правду говорят: хочешь возненавидеть песню – поставь ее на свой будильник. – Яна открыла глаза, приподнялась в кровати и села, чуть покачиваясь.
«No one could look as good as you…»
– Да заткнись уже, – ей удалось, наконец, выключить сигнал.
Девушка сладко потянулась, с минуту покрутила шеей, потом со вздохом встала и поплелась в ванную. Шестое утро она вставала полседьмого утра, шестое утро ее будил Рой Орбисон, и шестое утро она обещала себе вечером лечь спать пораньше. Мельком глянув на себя в зеркало сквозь щелочки опухших глаз и прошептав: «Конечно, красотка, кто бы сомневался», – девушка полезла в душ.
«Опять не могу толком проснуться, – лениво думала она, чуть ежась от прохладных струй. – Хотя если ложиться раньше двух часов, то все придет в норму… Ох, черт бы побрал Ольховскую с этой ее показушной благотворительностью! Чтобы ехать в субботу рано утром в какой-то детский дом в глубине Эмской области после напряженной рабочей недели – надо быть действительно чокнутой…»
Дорога заняла у нее чуть больше часа. И городские улицы, и трасса были совершенно безлюдны в это хмурое мартовское утро. Шоссе летело вперед, как стрела, без резких поворотов и сложных развязок, и Яна ехала совершенно автоматически. Ее мысли то и дело возвращались к прошедшей неделе. В целом она прошла неплохо. Каждый день помощник генерального директора появлялась на рабочем месте в семь тридцать, просматривала составленный накануне вечером список вопросов и план назначенных совещаний, а затем погружалась в текучку.
В ее обязанности входили не только организация встреч и оформление к ним протоколов, но и вообще все, что вздумалось поручать её боссу. Девушке казалось, что Ольховская испытывает ее, каждый день добавляя к запланированным делам новые неожиданные поручения, но, как ни странно, ей это нравилось. Евгения пока ни разу вслух не одобряла результат ее труда, но и замечаний никаких не высказывала. Яна чувствовала, что к ней присматриваются, и старалась изо всех сил. Работа не казалась ей очень сложной, скорее, интересной; с основными задачами она справлялась быстро, но некоторые заставляли ее изрядно помучиться, поэтому помощник редко уходила домой раньше десяти вечера.
Всю неделю, кроме пятницы, сотрудники соблюдали дресс-код и выглядели очень аккуратными и подтянутыми, а такого элегантного сисадмина, какой трудился в Группе «Свет», Яна не встречала более нигде. Но тем ярче на контрасте выглядел отрыв, в который «световцы» пускались в пятницу. Рваные джинсы, расшитые пайетками мокасины, майки с полуприличными надписями и картинками были пятничной нормой, и девушка даже ненадолго потеряла дар речи, увидев на обеде сисадмина Эдика в костюме джедая, состоящего, как и положено, из туники и робы с глубоким капюшоном, обвязанной оружейным поясом.
Но никаких показательных выступлений, подобных увиденному девушкой в первый рабочий день, разыграно не было.
Ее отношения с новыми коллегами складывались неплохо, даже с Элей они окончательно потеплели. Поразмыслив, Яна решила забыть о первоначальной неприязни второго секретаря, так как не могла теперь понять ее причину и, казалось, проще было выбросить все это из головы.
Записи Яны каждый день скрупулезно пополнялась информацией о новых людях и их характеристиками, хотя человек, который по понятным причинам интересовал ее больше остальных, то есть ее босс, пока оставался для нее загадкой. Девушка каждый день встречалась с нею утром, они часто пили вместе кофе, обсуждая предстоящие днем встречи, затем она наблюдала за ней в течение дня, но все-таки, кроме того, что Евгения талантливый и демократичный руководитель, помощник ничего уверенно сказать о ней не могла.
Хотя кое-что ей удалось узнать, правда, совершенно случайно. Во вторник Яна записалась в фитнес-клуб, который оказался недалеко от ее дома. Небольшая анкета, необходимая для оформления клубной карты, содержала строчку для указания места работы, и Яна не нашла причин скрывать правду.
– О, вы работаете у Блаженной? – тут же воскликнула администратор, едва взяв анкету в руки, одновременно теряя маску профессиональной равнодушной приветливости.
– Я недавно живу в Эмске, и не знала, что моего босса так называют. А почему? – Яна смотрела удивленно, но с полуулыбкой, поощряя дальнейший разговор.
Уже через пять минут она знала все, что в городе говорили о Евгении, и, хотя она подумала, что большая часть рассказов является мифом, все же определенная доля правды, как ей показалось, в этих сплетнях была.
«А уж с прозвищем они и вовсе попали в яблочко», – мрачно хмыкнула Яна, сворачивая налево после указателя «Рыбинское».
Около детского дома уже стоял автомобиль Евгении, заслоненный грузовиком, из которого два крепких мужика выгружали упаковки с продуктами.
Как только Яна остановилась, зазвонил телефон.
– Ян, привет, ну ты где? – спросил Панин.
– Привет. Подъехала к детскому дому, а что?
– Так давай скорее, заходи!
Яна нажала отбой и вышла из машины, чувствуя, как внутри закипает гнев. «Если здесь Панин, то какого черта нужна еще и я?» – девушка вошла внутрь и, никого не встретив, пошла по длинному коридору, ориентируясь на шум, состоящий преимущественно из детских голосов.
