Он кивнул и, снова взяв в руки эспандер, начал крутить его в длинных пальцах, внимательно рассматривая свои ногти.
Ничто не выдавало в нем намерения начать разговор, и девушка с раздражением про себя отметила, что, очевидно, это традиция каждого «световца» – встречать новичков демонстрированием своих преувеличенных до размеров шаржа странностей, а потом оказываться вполне земными людьми. Яна не хотела вступать в игру «кто-кого-перемолчит», но и не находила другого способа поведения. Она вспомнила, что мечтала попить кофе и отвернулась к телефону.
– Элечка, кофе принеси мне, пожалуйста, а Николаю Петровичу – то, что он обычно предпочитает, – сказала она.
– Сейчас, Ян.
Девушка скосила глаза на незваного посетителя – тот равнодушно смотрел в окно. Мысленно пожав плечами, Яна проверила входящую электронную корреспонденцию: за прошедшие полчаса рабочего дня прилетело уже около двадцати писем, из них примерно половина имели пометку «срочно», а два заголовка переливались тревожно-бордовым, что означало «очень срочно». Помощник погрузилась в свою работу, решив больше не обращать на Карпова внимания, пока он сам не заговорит.
Возникшую тишину, нарушаемую только клацаньем мышки и перелистыванием страниц обзора, прервало появление Эли с подносом. Чашка кофе и кусок сахара для Яны, а вот для Карпова, с любопытством заглянула девушка на поднос, о, для него там расположились большая чашка чая и вазочка с каким-то вареньем.
Но и чай не пробудил в утреннем визитере словоохотливость; вместо того, чтобы начать беседу, он отложил в сторону обзор и полностью увлекся поеданием содержимого вазочки.
Яна еле успела допить до половины свой кофе, а Карпов уже все выпил, съел и так подозрительно косился на свою ложку, что девушка еще больше отвернулась к экрану, предоставляя ему возможность без стеснения облизать оставшееся варенье. Она посмотрела на него, только когда услышала бряцанье ложки о пустую чашку. Лицо Николая Петровича просветлело, брови разошлись, отчего глубокая морщина на переносице немного разгладилась.
– Ну ладно, – с этими словами он встал и, даже не посмотрев на девушку, вышел.
– Он что, всегда такой? – спросила Яна у появившегося секретаря.
– Да, Николай Петрович очень любит варенье из смородины, – во взгляде и голосе Эли не было никаких вторых смыслов, только констатация, что директор по вопросам безопасности любит смородиновое варенье.
– Ну-ну, – хмыкнула Яна.
Она с интересом наблюдала в этот день за Карповым на совещаниях, но он вел себя совершенно так же, как до этого держался его зам, то есть редко высказывался, лишь постоянно делал какие-то пометки в ежедневнике. На Яну он вообще не смотрел, точнее, смотрел невозмутимо, как на пустое место.
– Ян, задержись, – Ольховская окликнула ее, когда закончилось последнее совещание и девушка уже почти перешагнула порог.
– Да?
Евгения мельком взглянула на вернувшуюся девушку, и принялась рассеянно катать свою металлическую ручку по планингу. Яна молча смотрела на нее, как всегда, отмечая, что она очень красива. Длинные черные ресницы, зеленые глаза, прямой нос – ее красота была одновременно почти классической и в то же время не холодной. «Зачем ей всё это надо? Могла бы просто стать вполне успешной светской львицей и ничего не делать», – который раз пришла в голову помощника такая мысль.
– Вы уже познакомились с Николаем Петровичем, – босс произнесла это утвердительно.
– Да.
– Николай Петрович… Понимаешь, он… Будь с ним повежливее и не зови на «ты», ладно? – Евгения подняла глаза на своего помощника. В них явственно светилась просьба.
«Как странно, значит с пенсионером Меркурьевым мы на «ты», а с вполне бодрым безопасником… боится она его, что ли? – подумала Яна, а вслух произнесла:
– Да, конечно.
Генеральный директор оставила ручку в покое и сочла нужным что-то пояснить.
– Видишь ли, Ян, так заведено, что все назначения и переводы в нашей управляющей компании обязательно согласовывает Карпов. Но в случае с тобой и Сергеем этого сделано не было.
– Почему?
– Ну… Николай Петрович не вполне согласен с моей концепцией «трех лет». Он смотрел твою кандидатуру и даже одобрил ее, но сказал, что лучше оставить пока Сергея на своем месте.
– А-а, – Яна понимающе кивнула.
Она уже много слышала о базовом принципе Евгении по работе с кадрами, который гласил, что максимально эффективно сотрудник работает на одном месте два, максимум три года, а затем начинает деградировать. Поэтому переводы и перемещения в «Свете» были обычным делом, впрочем, постоянное открытие новых проектов этому тоже весьма способствовало.
– Но ты все-таки приняла на работу меня и переместила Сергея… – задумчиво протянула помощник.
– Да. У меня не было выбора. Сергей за эти два года уже перерос свое кресло.
– И свой диван…
Последнюю реплику девушка пробормотала себе под нос, но Евгения все-таки расслышала и тут же нахмурилась.
– Уже насплетничали?
– Да, – не стала отпираться Яна.
Ольховская собралась что-то сказать, но передумала и отрицательно покачала головой.
– В общем, Ян, если тебе будет казаться, что Николай Петрович немного к тебе несправедлив, просто не обращай внимания, ладно? Он привыкнет, надо только немного потерпеть.
– Да, я все поняла.
– Вот и славно. Кстати, на следующей неделе тебе с ним встречаться не придется.
– Он опять уедет? – поинтересовалась Яна.
– Нет, мы.
– На «целину»?
– Рано утром в понедельник, – кивнула Евгения.
Плавая вечером в бассейне, Яна снова вспоминала этот странный разговор. Во-первых, Карпов. Его следовало опасаться, хотя бы в силу должности, которую он занимал. Хотя… девушка припомнила хищный взгляд, который директор по вопросам безопасности бросил на смородиновое варенье, и широко улыбнулась. В этот момент ее догнал плывущий кролем по соседней дорожке молодой человек в белой силиконовой шапочке, и Яну окатило высокой волной, вызванной его энергичными движениями. Она повисла на «разделительной полосе» между дорожками, выплевывая воду и вытирая лицо, а затем снова поплыла брассом, осторожно посматривая по сторонам. Обычно в столь поздний час Яна плавала в полном одиночестве. Но сегодня в клубе были и другие посетители.
Девушка достигла бортика, прошептала «семьсот пятьдесят», оттолкнулась ногами от гладкого кафеля и неторопливо поплыла, снова мысленно возвращаясь к разговору с Евгенией. Вторым наблюдением девушки было то, что генеральный директор очень скептически относится к возможности романа между Паниным и Элей. «И очень зря», – подумала Яна. Она вспомнила события своего второго рабочего дня, когда она шокировала коллег своей длинной черной юбкой и радикально перекрашенными волосами.
