— Ребята! Вы что же это делаете?! — кинулась Наталья Петровна к своим воспитанникам. — А ну-ка, немедленно расходитесь!
— А вы нам здесь не указ! — выкрикнул кто-то из толпы. — Мы — за Войкова! Он лучше всех!
— А ну, отставить разговорчики! — заорал позади Натальи Петровны заместитель декана по воспитательной работе. — Всем разойтись по домам! Взыскание и строгий выговор каждому!
В ответ раздались смешки. Где-то вдалеке завыла сирена полицейских автомобилей.
— Менты! Бежим! — раздались крики среди толпы. Но с другой стороны уже подтягивался отряд специального назначения. Кто-то бросил баллончик с зажигательной смесью в старые книги. Развал моментально вспыхнул. По стенам Публичной библиотеки поползли отблески пламени. Это горели книги. Старые учебники и научные трактаты, уже отжившие свое и отдающиеся за сущие копейки, а то и вовсе бесплатно. Книги гибли со стоном и треском. Корчась в предсмертных муках, гибла наука, запечатленная в бесчисленных трудах ученых. На каменных стенах, источая дикую печаль, плясали безумствующие тени.
Наталья Петровна с ужасом взирала на эту свистопляску. Ей казалось, ее собственная карьера сгорает в адском пламени. Где-то рядом завыла сирена пожарной машины. Бегали и кричали люди. А она все стояла, потрясенная жутким зрелищем, и не имела сил оторваться. Кто-то схватил ее за руку и дернул. Она обернулась. Сотрудник специального подразделения в маске без объяснений повел ее в сторону служебной машины.
…Их продержали в полицейском участке несколько часов. Оперуполномоченный никак не хотел верить, что Наталья Петровна и Сергей Владимирович оказались рядом с акцией протеста случайно, а никак не являлись зачинщиками погрома, а уж тем более, пожара. Была уже почти полночь, когда им вернули вещи и наконец отпустили.
Наталья Петровна вышла в коридор. На потертой лавке для посетителей сидел бледный и осунувшийся Сергей Владимирович. Рыжая челка прилипла к покатому лбу, серый пиджак безнадежно помялся. Заметив Наталью Петровну, заместитель декана по воспитательной работе оживился.
— Наталья Петровна! А я вас жду, — стремительно поднявшись, подался он ей навстречу.
— Ох, Сергей Владимирович… для чего же? Моя песенка давно спета. Вряд ли после сегодняшнего дня я останусь работать, — устало выдохнула она.
— Да отчего же? — он взял ее под руку, и они медленно побрели к двери. — Вы ни в чем не виноваты. Пытались спасти честь факультета.
На улице было темно и прохладно. Они неторопливо шли по Пушкинской, ровно до тех пор, пока не наткнулись на пустую лавочку. Наталья Петровна опустилась на нее и раскрыла сумку. Она искала сотовый телефон. Сергей Владимирович сел рядом и достал сигареты.
— Я думала, вы не курите, — включая телефон, усмехнулась Наталья Петровна.
— Курю. Когда никто не видит, — махнул рукой Сергей Владимирович и затянулся едким табачным дымом.
На табло телефона высветились пропущенные вызовы. С кафедры, от Платона, от Саши. Наталья Петровна уже было начала набирать номер сына, как экран оживился новым вызовом. Звонил Саша.
— Ната, Боже мой! Ты куда пропала? Я весь вечер тебе звоню! Платон с ума сходит! — взорвался криком телефон.
— Саша…Привет. Да меня…в полицию забрали вместе с Сергеем Владимировичем. Студенты наши возле Публичной библиотеки акцию протеста незаконную решили устроить.
— А сейчас ты где? Я в машине сижу! Только скажи, где тебя забрать?
— Да здесь, на перекрестке Пушкинской и Ворошиловского. На лавочке сижу, — устало объяснила она.
— С тобой все в порядке?
— Да.
— Жди меня там, где сидишь! Я приеду скоро!
— Подожду, — пообещала она, и Саша отключился.
— Хорошо, когда о тебе есть, кому позаботиться, — понимающе кивнул Сергей Владимирович, выдыхая клубы дыма.
— А о вас, разве некому? — удивленно посмотрела на баловня судьбы Наталья Петровна.
— Мама была. Да умерла в позапрошлом году, — отвернулся в сторону проезжей части Сергей Владимирович. — Теперь, кроме работы и пустой квартиры у меня ничего нет.
— Как жаль!.. А я думала, у вас все хорошо. Вы ведь такой успешный, — часто заморгала Наталья Петровна.
— Ах, Наталья Петровна! Внешнее впечатление так обманчиво порой!.. И, честно говоря, работа эта не очень мне по душе. Я бы лучше в следователи пошел. Там моя сноровка больше пригодится.
— А что сразу не пошли-то?
— Не сложилось. А на прошлой неделе снова документы подал. Если мою кандидатуру одобрят, уйду в угрозыск…
Наталья Петровна удивленно смотрела на Сергея Владимировича. Неожиданно он открылся ей с другой стороны. А то, что он решил уйти в уголовный розыск, и вовсе ставило все с ног на голову.
— Вы только знаете…не говорите никому, что я принял решение уйти с факультета. Если все сложится, я сам скажу, — будто жалея о своей откровенности, попросил заместитель декана.
— Конечно, Сергей Владимирович. Обещаю молчать, — заверила его она.
Со стороны проезжей части послышались шумные шаги. Наталья Петровна узнала силуэт Саши Велюрова, и ее губы дрогнули в улыбке.
— Похоже, мне пора, — повернулась она к своему попутчику.
— Всего хорошего, Наталья Петровна. Я еще немного посижу, покурю и тоже пойду, — задумчиво кивнул он.
— Саша, я здесь! — поднявшись, крикнула в темноту Наталья Петровна.
— Ната! — Саша бросился ей навстречу и с силой сжал в своих крепких объятиях. — Так нельзя, Ната! Мы чуть с ума не сошли от беспокойства! Почему ты не попросила разрешения позвонить, когда была в участке? Я бы сразу забрал тебя оттуда!
— Я так растерялась, что даже не подумала об этом… — оправдывалась она, вдыхая аромат его дорогого мужского одеколона. От напряжения перед глазами поплыли темные круги.
— Больше никогда так не делай! Никогда, прошу тебя! — осыпая ее лицо поцелуями, ворчал Саша. — Поехали же скорее домой!
— Да, да, поехали… — согласилась она, и он повел ее за собой в сторону машины.
С каждым днем понятие «эффективная форма контрактов» все прочнее входила в речевой оборот сотрудников Южного Федерального Университета. И юридический факультет не был исключением из правил. Неуклюжую форму протеста задавили в самом начале. Неугодных студентов отчислили без права восстановления. Огромная социальная структура продолжала жить и развиваться по новым правилам. Разменные монеты были разменяны, лишние — выброшены, а оставшиеся — продолжили свою профессиональную деятельность на просторах родных факультетов.
В канун майских праздников на кафедре уголовного права стояла тишина. Наталья Петровна налила себе кофе в пластиковый стаканчик и задумчиво посмотрела на Марьяшу. Лаборантка изменилась. Она больше не улыбалась так искренне, как раньше. Ее волосы медного цвета были стянуты в неуклюжий пучок и совсем не блестели. В глубине души Наталья Петровна считала поступок Марьяши жуткой ошибкой, но поговорить с ней об этом так и не хватило времени: все заботы, отчеты, документы.
— Что, Наталья Петровна? — почувствовав на себе взгляд, вскинулась лаборантка.
— А вам действительно дорог Сергей Владимирович, Марьяночка?
— Дорог. Только к чему теперь об этом… — зарделась и опустила голову та. — Скоро мы разбежимся отсюда все. А он, наверное, женится на племяннице ректора. Куда мне с ней тягаться?
— Как же это, Марьяна? Не уж то, вы готовы так просто отдать другой того, кто по идее принадлежит вам?
— Он мне не принадлежит, — тяжело вздохнула Марьяна и уставилась в экран монитора.
— Хотите, я позвоню в деканат и приглашу его к нам на кофе? — вдруг пришла шальная мысль в голову заведующей.
— Он не придет. Он уже, наверное, с племянницей ректора укатил куда-то.
— А если нет?.. Я сейчас позвоню и все узнаю, — улыбнувшись, Наталья Петровна набрала номер деканата. — Тома, здравствуйте. А Сергей Владимирович у себя? Не уехал еще? Скажите ему, что Наталья Петровна ждет его на кафедре на чашечку кофе. Только передайте, пусть шоколад с собой возьмет. У нас закончилось все…да, да. Так и передайте.
