— Ну, есть кое-что, о чём знают ещё не все, — начала Макс. — Его отец обанкротился, его фирму обложили такими колоссальными штрафами, что им пришлось заложить дом. Естественно, все радужные перспективы, включая оплату колледжа, пошли прахом. Это случилось через неделю после твоего исчезновения, Джинни. На этой почве его родители сначала постоянно ругались, а потом мать подала на развод. А ещё у Хантера в девятом классе уже были проблемы с депрессией и истерией, но тогда помогли психотерапевт, аддерол и поддержка родителей, а сейчас им не до него, и Хантер, похоже, слетел с катушек. Поэтому, это не только твоя вина, Джинни. Как многие здесь думают. Просто их семья хотела, чтобы их драматическая ситуация не придавалась большой огласке.
Джинни стало не по себе от только что услышанной информации. По непонятной причине ей всегда казалось, что среди её сверстников не найдётся ни одного, кто смог бы посоперничать с ней в драматизме семейной ситуации. Ей было безумно жаль Хантера, но больше всего она переживала, что он так и не сможет её простить, и за эту эгоистичную мысль она себя ненавидела.
Звук звонка на второй урок раздался будто совсем несвоевременно. Посетители кафетерия разделились на две части: ботаны, которые резко подскочили со своих мест, и пофигисты, которые остались сидеть за своими столами, лениво попивая чай или кофе.
— Что ж, голубки, мне пора на репетицию, — Макс хлопнула в ладоши, смешно выпучив глаза. — До премьеры считанные дни, а мы так все вместе и не собрались ни разу.
Она по-максовски фыркнула, и уже подорвалась со своего места, как вдруг, на секунду остановилась. Максин подошла к Джинни, потянула её за руку, вынуждая её встать, и заключила её в объятие-удавку, от которого у Джинни спёрло дыхание и потемнело в глазах, но она была просто вне себя от радости, и, собрав остатки сил, обняла Макс в ответ.
— Спасибо, что приехала, — в полголоса произнесла Макс ей на ухо. — Я ужасно по тебе скучала.
— Спасибо, что простила меня, — в сердцах прошептала Джинни, отстраняясь от подруги, чтобы видеть её лицо. — Нам нужно будет ещё очень много всего обсудить, но я уже безумно счастлива, что мы снова подруги.
— Ну, ты пока события-то не торопи, — Макс криво ухмыльнулась, но от Джинни не укрылся блеск её увлажнённых глаз. — Приходи после школы.
Джинни кивнула в след уносящейся Максин, не веря всему тому, что произошло за последние пару часов.
— Готова к дальнейшим приключениям, красотка? — любимый голос прозвучал возле самого уха. Джинни повернулась к Маркусу, и, моментально утопая в его зелёно-карих глазах, положила ладони на обе его щеки и увлекла его в умопомрачительный поцелуй на глазах у всего кафетерия. Кто-то даже присвистнул, но им было всё равно. Сплетни, разговоры и язвительные смешки — это, в конце концов, всего лишь шум.
— Готова, — прошептала Джинни в губы Маркусу, вызывая на его лице улыбку. Он всё ещё стоял с прикрытыми глазами, стараясь унять бешеное сердцебиение. — И только что это было ещё одно.
— Так, а ну быстро, марш в класс, иначе из-за следующего приключения нас обоих могут исключить, — произнёс Маркус смеясь. Он приобнял за плечи смеющуюся в ответ Джинни, и они поспешили на выход из школьной столовой.
— Господи, я не хочу на физику, только не она! — захныкала Джинни, тормозя перед дверью в аудиторию.
— Понимаю, — отозвался Маркус. — Предлагаю сделку: ты отсидишь физику, попытаешься что-то понять и внимательно слушать мисс Уайт, а я на следующий перемене сыграю тебе на фортепиано. Идёт?
— Очень, очень даже идёт! — обрадовалась Джинни. — Если после каждой физики я буду получать порцию Маркуса Бейкера в роли пианиста, то этот предмет станет моим любимым.
— Круто, кажется, я только что изобрёл новый способ дрессировки.
— Да ничего ты не изобрёл.
Они глупо улыбались друг другу ещё некоторое время. Звонок давно прозвенел, а они всё никак не в состоянии расстаться.
— Добро пожаловать домой, Джинни, — мягко произнёс Маркус, заправляя кудрявую прядь ей за ухо. Он поцеловал её в лоб, и скрылся за дверью аудитории напротив.
— И в этот раз я действительно дома, — сказала сама себе Джинни, наслаждаясь щекотанием бабочек в животе.
