— Время покажет, — был уклончивый ответ.
Лора почувствовала себя обманутой в своих ожиданиях, когда протягивала ему чашку кофе. Ей не надо было спрашивать, сколько сахара он кладет, предпочитает ли он кофе со сливками, с молоком или черный. Все это она издавна помнила. Горячий, крепкий и черный, очень похожий на его настроение сейчас.
— Мне бы хотелось все-таки знать, — мягко настаивала она, надеясь, что не выглядит слишком назойливой.
— А зачем?
— Да просто потому, — сказала она, начиная терять терпение, — что я хочу знать, на что мне рассчитывать. Если она такая необыкновенная и совершит здесь чудо…
— Это я совершаю чудеса, Лора. Помни об этом. — Джералд облокотился о стол и отхлебнул кофе с видимым удовлетворением.
— Да, уж об этом ты никому не позволишь забыть, — усаживаясь в старое кожаное отцовское кресло, пробормотала она.
— Тут все не столь плохо, как могло бы быть, — сказал он. — Потребуется не так уж много времени, чтобы все перетряхнуть.
— Компанию, ты имеешь в виду? — рассеянно спросила она, бросив искоса взгляд на часы. Было около шести, все сотрудники уже разошлись, и она тоже собиралась домой. Она уезжала за город на уик-энд, и нужно было собраться. На нее свалилось так много всякого за эту неделю, что она была совершенно обессиленна. Ей хотелось мира и покоя, ей нужно было время, чтобы восстановить свои силы. Тем более что следующая неделя с ним обещала быть такой же эмоционально истощающей.
— Да, компанию, — сказал он. — И послушай-ка, Лора, перестань смотреть на часы. Ты что, всегда так спешишь убежать с работы? Тебя кто-нибудь ждет?
Лора холодно посмотрела на него. Да, он знал, как вонзить нож в ее сердце и жестоко повернуть его в ране.
— Если бы и так, я не стала бы обсуждать это с тобой. Достаточно того, что я уезжаю за город.
Джерри неодобрительно нахмурился.
— Очень мудрое решение — устроить себе спокойный уик-энд, когда в компании хаос и разор!
Господи, он что, собирается теперь работать весь уик-энд, впервые показавшись тут за всю неделю? Лора оглядела свой маленький чистый кабинет, который Шерил аккуратно прибрала перед уходом.
— Я не вижу никакого хаоса, — процедила она, относя кофейные чашки в раковину, чтобы вымыть их.
— Сарказм тебе не поможет, Лора. Ты прогоришь, если не станешь работать со мной, чтобы все тут переделать.
Лора обернулась к нему, пылая гневом от несправедливого упрека. Она всю неделю работала, не щадя себя, и именно из-за этого была теперь просто истощена.
— Я не разгуливала по Барселоне всю эту неделю и не отлеживалась в постели с гриппом, как некая «бедняжка». Я вкалывала всю неделю здесь, спасая этот тонущий корабль. А если ты считаешь, что я ничего не сделала, чтобы помочь себе, то можешь уйти и оставить меня наедине с разорением, которое ты вечно мне предрекаешь.
Она была так зла, что ногти вонзились в ладони, когда она в гневе сжала кулаки. При каждой возможности он злил, унижал ее. Это было нестерпимо, и она не могла больше это выносить.
Еще больше помрачнев, Джерри подошел к ней и схватил за плечи.
— Я там не разгуливал, Лора, — прорычал он. — Это была трудная неделя, а будет еще труднее. И сейчас не время для уик-эндов за городом.
Его руки больно сжали ей плечи. Ну почему он всегда так сердит был с нею, так зол и язвителен? Лора отпрянула и, схватив полотенце, принялась вытирать чашки, отвернувшись от него.
— Иди домой, Джерри, — проговорила она сквозь зубы. — Кто-то теплый и желанный ждет тебя там. Желаю хорошо провести уик-энд.
— Мы должны быть здесь, — проскрежетал он у нее за спиной. — Здесь тысяча дел, с которыми надо разобраться. У меня есть и другие клиенты и…
— Нет, — твердо возразила она, по-прежнему стоя к нему спиной. — Не так уж это необходимо — сверхурочные, вечная спешка. — По правде говоря, она была сейчас так взвинчена, что не могла бы и часу провести рядом с ним. Ей нужно было побыть в одиночестве, как-то прийти в себя за этот уик-энд. — Я должна ехать на выходные к себе в Ремингтон-хауз, — продолжала она. — Я езжу туда раз в месяц присмотреть за домом. — Она осеклась. Его ведь это не интересует, если только не затрагивает его собственный график.
— А что ты делаешь там весь уик-энд? Уединяешься со своим последним любовником? — спросил он спокойным ровным голосом.
Лора резко обернулась к нему, задетая этими словами. Все в ней дрожало от гнева и обиды. Будь она выше и посильнее, врезала бы ему в челюсть за такое оскорбление.
— А это уж вовсе не твое дело, Джерри, — взорвалась она. — Даже если с двадцатью любовниками, это тебя не касается. Меня возмущает, что ты все время лезешь в мою личную жизнь. Меня не интересуют твои интимные дела, так что оставь и меня в покое.
Он шагнул к ней и снова схватил ее за плечи и прошептал сдавленно:
— Если бы я мог… оставить в покое твою личную жизнь.
Его губы приникли к ее губам с такой неотразимой, требовательной силой, что она почувствовала головокружение. Джерри опустил ее руки по сторонам и придерживал их, чтобы она не могла высвободиться, но ей бы все равно это не удалось. Она не могла даже пошевелиться. Словно загипнотизированная она замерла, ощущая, как усиливается головокружение, и спрашивая себя, когда же все это кончится. Столько лет она пыталась забыть его, однако, видно, все усилия были тщетны.
А что происходит сейчас с ним? — подумала она. И, словно во внезапном озарении, поняла. Нет никакой страсти, никакого чувства к ней. Просто еще одна проверка ее на стойкость. Он давал ей возможность доказать, было ли правдой ее замечание насчет любовников, которое она бросила ему. Будь у нее их так много, она, возможно, отдалась бы и ему. А почему бы и нет, если сделала это так охотно много лет назад?
Любовь, ненависть, ярость — все это кипело в ее сердце, доводя до бешенства. Лора отпрянула от него с глазами такими же холодными и бесчувственными, как и те, что смотрели на нее сейчас.
— Ты правильно сделал, что придержал меня за руки, Джералд Костес, — прошипела она побелевшими губами. — Иначе у тебя остались бы весьма заметные царапины на физиономии и тебе было бы трудно объяснить это своей любовнице.
Он смело выдержал ее взгляд. Затем отпустил ее и поднял руки, показывая, что она свободна. Этим жестом он словно провоцировал ее. Сможет она выполнить свою угрозу или нет?
— Ты этого не стоишь, — с презрением бросила она, сжав кулаки.
— Как и ты, дорогая, — сказал он, опуская руки.
— Тогда зачем все это, объясни? Зачем ты все время стараешься причинить мне боль? Зачем целуешь меня? Чтоб наказать еще больше?
