на этикеты. Из плохишей, одним словом, которых так любят хорошие девочки. А я хорошая девочка?.. Вот сейчас и узнаем.
Улыбаясь своим мыслям и ему, я подхожу ближе.
– Проблемы со зрением? – спрашиваю, кивая в сторону запрещающего знака.
Он даже не смотрит вслед моему кивку, уже точно зная, что там увидит – я не ошиблась, что он прекрасно осведомлен о запрете курения на территории школы.
– И тебе привет, незнакомка.
– Еще и с памятью… Тяжелый случай, – продолжаю иронизировать я, пряча за этим трясучку в руках и дрожь в коленях.
– Вчера ты была совершенно другой, – поясняет он, разглядывая меня прищуренными глазами с непонятным выражением на лице, и повторяет убежденно: – Совершенно другой.
– Без платья не котируюсь? – улыбка сама собой гаснет, и я слишком огорчена тем, что мои опасения насчет того, что сегодня его впечатление обо мне может быть иным, оправдались, чтобы понимать двусмысленность своего вопроса.
Которую он, конечно же, не заметить не мог.
– Без платья очень даже, – возражает он низким голосом, а я вспыхиваю как газовая горелка. – А вот в джинсах… Пока не знаю. Дай время, я присмотрюсь.
Я пожимаю плечами, не в силах отвечать из-за перехватившего горла, и, чтобы скрыть багровый румянец на щеках, опускаю голову вниз и изучаю свои замшевые ботинки. Изучаю минуты две, Дэн все это время неторопливо курит, не меняя положения тела и все так же подпирая спиной забор. Когда способность говорить ко мне возвращается, я поднимаю глаза, но смотреть ему в лицо все еще не решаюсь и утыкаюсь взглядом в плечо.
– Пошли? – спрашиваю.
Даже не видя его, знаю, что он ухмыляется.
– Ну пошли, – кидает окурок в урну, но не делает первый шаг, предлагая мне выбор направления.
Поколебавшись, я иду к остановке – иного плана у меня нет. Он следует за мной. Но ноги у него длиннее, шаг шире, и он скоро меня обгоняет. Я автоматически начинаю частить шаги, и бегу за ним вприпрыжку, пока не устаю. Хватаю его за предплечье чуть пониже локтя и прошу:
– Давай чуть помедленнее, а?
Он резко останавливается и смотрит на мою ладонь. Испугавшись, что сделала что-то не так, хоть и не понимаю что, я отдергиваю руку. И поспешно добавляю:
– Пожалуйста…
Смотрю на него, он выглядит каким-то растерянным, и вообще словно забыл, где и с кем находится. Потом дергает головой, будто избавляется от наваждения и говорит с прежней насмешливой улыбкой, только голос простуженный:
– Извини. Можно и помедленнее. Только скажи, куда идем-то?
– На остановку? – неуверенно отвечаю вопросом на вопрос.
– А зачем нам на остановку?
Этого я и сама не знаю, выбрала маршрут рефлекторно – из школы я всегда иду направо. О чем честно и признаюсь:
– Чтоб домой ехать.
– А мы едем домой? – удивляется он и его улыбка становится шире. – К тебе или ко мне?
– Ты можешь меня проводить, – не поддаюсь я на провокацию.
– То есть я вместо того, чтобы высыпаться после вчерашнего веселья, встал и тащился через весь город, чтобы прокатиться с тобой в автобусе? – он спрашивал спокойно, без возмущения, так, будто уточнял у меня какие-то детали.
– Вижу, идея отклика в тебе не нашла, – резюмирую вместо ответа.
– Дерьмо идея, – кивнул он. – Я вообще-то голодный. Успел только умыться – как-то непедагогично мало уроков у вас по субботам. Куда смотрит министерство образования? Совсем не заботится об образованности будущего поколения… На кого страну оставим?
– Ты закончил? – смеюсь я. – Если голодный, идем в кафе.
– Давай в БургерКинг, я наутро после избыточного количества пива предпочитаю употреблять что-нибудь вредное.
– Может, стоит завязать с избыточном потреблением, чтобы потом не травить себя еще больше? – невинно интересуюсь я.
Он сверкает глазами-щелками и просит вполне миролюбиво:
– Давай без нравоучений. Матери хватает…
Я примирительно развожу руками.
– БургерКинг в другую сторону, в торговом центре, – я разворачиваюсь, чтобы идти обратно.
Теперь уже он хватает меня за руку.
– Куда ты? Там, – большим пальцем свободной руки он через плечо указывает себе за спину, – тоже есть, у сквера. Я погуглил.
Я молча киваю, и мы снова идем туда, куда шли. Только теперь держимся за руки – он мою так и не выпустил.
В этом новом отдельностоящем ресторане – сама компания называет себя именно так, сетью ресторанов быстрого питания – довольно уютно, не как в обычных заведениях фастфуда. В зале кроме самых обычных небольших квадратных столиков с неудобными железными стульями, пригодных только для перекуса в одиночестве, имеется и целый ряд более вместительных столов с простенькими, обтянутыми кожзамом, диванами, и вдвоем за ними можно расположиться с большим комфортом.
Зал я разглядываю, пока Дэн делает заказ. Сама я от бургера отказалась, не хочу даже "самого улетного". Если дело касается фастфуда, я предпочитаю Алискину шаурму – вот уж кто обожает фастфуд в любом его проявлении, еще могу съесть что-нибудь из индийской еды на вынос, есть такой киоск у нас на районе, но бургеры – не мое. Для себя я выбрала карамельное латте – на картинке выглядит аппетитно, и я уверена, что все, что с карамелью, не может быть невкусным, – и шоколадный донат. Пончики – тоже моя слабость. Не так, как бельгийские вафли – настоящие, из Бельгии, я не пробовала, но и те, что продают в Старбакс, завоевали мое сердце с первого укуса, – но тоже не могу отказать себе в этом лакомстве.
Дэн возвращается с подносом, на котором кроме моего стакана с латте и пончика на тарелке еще красуются бутылка Пепси, два бумажных свертка круглой формы и картонное ведро с разными жареными во фритюре снэками. Надеюсь, ничего из этого он не взял для меня. Но ошибаюсь.
– Ты о-о-очень голоден, – говорю протяжно, преувеличенно округляя глаза, когда он садится на диване напротив.
– Половина для тебя, – лениво сообщает он.
– Я же сказала…
– Я помню. Но есть одному как-то не айс, и ты можешь передумать, когда увидишь этот бомбический, с двойной котлетой, овощами и…
– Огурцы, салат и лук? – теперь я его перебиваю, вспомнив песенку из рекламы то ли самого БургерКинга, то ли Мака, то ли другой какой бургерной сети.
– И они тоже, – он улыбается. – В общем, угощайся.
– Неа, – придвигая к себе свой трапециевидный стакан с ручкой, в котором хорошо видны градиентовые слои кофейно-молочного напитка, возражаю я. – Тебе придется съесть все это в одного.
– Давиться, только потому что "уплочено", – он сознательно выбирает неправильную форму употребления слова и делает на ней акцент, – не буду.
Это звучит грубо, как лучшая-защита-нападение на высказанный упрек, но
