Ее улыбка, дружелюбный взгляд напоминали Еве Ирэн. Да и внешностью они были похожи: черные блестящие волосы, голубые смеющиеся глаза.
— Жаль, что моя мама не сможет полюбоваться закатом и рассветом с этого моста, — поникла головой Ева.
— Почему? — Ребекка облокотилась на железные перила и взглянула на Еву.
— Они с папой живут в Израиле, — ответила Ева.
— Разве ты не хочешь быть рядом с родителями? — удивилась мать Алекса.
— Я родилась и живу в Норт-Литл-Роке. Так получилось, что мама с папой должны были уехать, а я только поступила в колледж. — Ева опустила глаза, она почувствовала себя виноватой за то, что не может рассказать Ребекке правду, так как дала слово матери.
Кларисса Глинштейн всю свою юность провела в Израиле рядом со своими родителями. Когда ей исполнилось двадцать, она приглянулась молодому солдату. Тот в скором времени пригласил Клариссу на свидание и сделал предложение руки и сердца. Кларисса согласилась. Тогда ее отец поставил Смиту, так звали отца Евы, условие: если он берет его дочь замуж, то фамилия ребенка будет Глинштейн. Смит согласился. Позже родители Евы переехали в Америку. Маленький городок Норт-Литл-Рок понравился обоим, и чета Смитов осталась. Спустя полгода родилась Ева, и Кларисса посвятила все свое время малышке. Вскоре мистер Смит открыл свой бизнес. Дела шли в гору, пока он не начал тратить деньги налево и направо. Не прошло и двух лет, как мистер Смит обанкротился, залез в долги и нажил кучу врагов. Вслед за этим в семье Смитов начались постоянные раздоры, перепалки. И в такой обстановке Ева доросла до совершеннолетия. Спустя пять месяцев после рождества родители Евы развелись. Отец уехал в неизвестном направлении, а мать вернулась в отчий дом, в Израиль. Кларисса звала Еву с собой, но девушка уперлась. Она так полюбила маленький, родной для нее городок Норт-Литл-Рок, что возвращаться к деду, в доме которого были свои законы, Еве не захотелось. Она пообещала матери звонить каждое воскресенье, писать электронные письма с фотографиями, приезжать раз в год в Иерусалим и никому не рассказывать, что ее родители развелись.
— Это неприлично! Вдруг кто-нибудь посчитает, что если твоя мать в разводе, то она ничего путного не сделала для мужа, не смогла сберечь семью, а значит, и тебя этому не научила! — Ева хорошо запомнила слова матери и еще ни разу не нарушила обещание.
Да, Ева очень скучала по матери, ей не хватало тепла и ласки. Она знала, что в любой момент можно достать деньги из соломенной шкатулки, оставленные на билет в Израиль, и прилететь к родным. Но Ева захотела стать независимой, самостоятельной, и поэтому осталась в Норт-Литл-Роке. Взяла деньги из шкатулки и приобрела хорошую швейную машинку. Позже продала их старую квартиру, купила поменьше, но в центре города, и обустроила ее по своему вкусу.
— Ты скучаешь по ним? — спросила Ребекка. — Тебе не тяжело одной?
— Я летаю в Израиль раз в год, звоню маме каждую неделю. Я уже привыкла. Безусловно, скучаю. Ну что поделаешь? Я сама выбрала такую жизнь. — Ева посмотрела на солнце, которое уже взошло и повисло над рекой Арканзас.
— Девочка моя… — Ребекка подошла к Еве и нежно обняла ее. — У тебя же всегда есть выход. Стоит только купить билет…
— Тебе нравится эта картина? — спросила Ева, показывая на витрину магазина. — Мне кажется, что она отлично будет смотреться у тебя в гостиной.
— Даже и не знаю… — Алекс посмотрел на Еву. — Дорогая, это твоя задача. Не спрашивай, нравится мне или нет. Говори, как со вкусом обустроить мою квартиру.
Они зашли в магазин, и Ева указала на картину продавцу.
Спустя полчаса Алекс повесил картину у себя в комнате, а Ева разлила по бокалам вино.
— Ты права. Я человек искусства, а моя квартира напоминает приют для бездомных. — Алекс положил молоток на стол и взял бокал красного вина. — Ева, — начал он говорить, волнуясь, — знаешь, мне так не хочется тебя отпускать. Хочу каждый день просыпаться рядом с тобой, засыпать, обнимая тебя… Может, ты переедешь ко мне? — Алекс замолчал и посмотрел в глаза Еве.
— Переехать? — Ева улыбнулась.
— Я прошу тебя.
— Хорошо, только с одним условием…
— С каким же? — поинтересовался. Алекс. — Ну? Не тяни!
— Если в твоем холодильнике всегда будут яблоки…
В течение недели Ева полностью переехала к Алексу. Его холодильник впервые за последние три года был заполнен едой, кухонные ящики освободились благодаря тому, что Ева выбросила полуфабрикаты и быстрорастворимые супы. Трехногий стол наконец-то приобрел четвертую ножку. Ева навела порядок и в ванной: выкинула полупустые склянки и баночки с просроченным кремом. Вскоре она взялась за спальню. Сшила великолепные шторы с тюлевыми воланами, покрывало такой же расцветки и мягкие подушки-валики.
— Тебе помочь повесить шторы? — спросил Алекс, наблюдая, как Ева строчит на машинке, дошивая последнюю атласную наволочку светло-голубого цвета.
— Нет, пусть пока лежат. Сначала нужно покрасить спальню. Мне не очень нравятся голые стены, — Ева улыбнулась и отрезала нитку. — Я уже подобрала краску, иди, взгляни в спальне…
Алекс встал с дивана, снял кожаную куртку и прошел в соседнюю комнату. Ева надела только что сшитую наволочку на мягкую пуховую подушку и стала ждать реакции Алекса. Но в комнате повисла тишина.
— Алекс? — позвала она его.
— Что, Ева?
— Тебе нравится? — Она не выдержала и пошла в спальню. — Алекс?
Как только Ева зашла в комнату, она сразу закричала:
— Что ты делаешь?
Алекс выводил на стене, покрытой светло-голубой краской, темно-синие полоски.
— Думаю, что лучше перекрасить стены в синий цвет. — Алекс бросил кисть и отряхнул руки.
— Комната будет казаться меньше! Это все-таки спальня, а не гостиная. Здесь все цвета должны быть пастельными! — начала возражать Ева. — Слышишь! Я с самого утра красила эти стены, а ты пришел и все испортил!
— Нужно было посоветоваться со мной! — холодно проговорил Алекс и подошел к окну, за которым уже темнело.
— Я не знаю, где ты был весь день! С дружками оценивали девочек в мини-юбках? — Ева взяла кисть с голубой краской и пыталась закрасить синие каракули Алекса. — Я могу вообще ничего не делать!
— И не надо! Сам все сделаю! — ответил Алекс и, забрав кисть у Евы, начал красить стены в синий цвет.
— Хватит переводить краску и портить стены! — Ева выхватила из рук Алекса ведерко с краской.
— Малыш, я же шучу… — насторожился Алекс, поглядывая на ведро.
