никогда к ней не прикоснется.
«Что со мной не так?»
Ей хотелось списать это на гормоны, но Шантель с первого дня почувствовала влечение к нему, хотя разум и подсказывал держаться от него подальше. Так почему же она согласилась выйти за него? Она говорила себе, что ради ребенка. Как женщина, она все равно не смогла бы его удовлетворить. Так не лучше ли будет, если их отношения останутся платоническими?
— Как ты вообще видишь наш брак? — спросил Роман, скрестив на груди руки. — Как простую формальность ради ребенка? Я — нет.
— На самом деле я вообще не думала о браке. Я пришла, чтобы остановить Джулиана и сказать тебе о ребенке. Это все, о чем я могла думать.
— Ну хорошо, — сказал Роман примирительно. — У тебя сегодня был тяжелый день, и, если мои ухаживания нежелательны…
Она этого не говорила.
Черт, Шантель и сама не знала, чего хотела. Но уж точно не выйти замуж за одного из самых завидных холостяков Атланты. Все подумают, что она нарочно залетела, чтобы заманить его в ловушку.
— О чем ты думаешь? — спросил Роман, когда она промолчала.
— Я думаю, что ты прав. Это был долгий день, и мне нужно отдохнуть. — Она встала.
— Понимаю.
Он отпустил ее, но Шантель видела, что это было вынужденное смирение и скоро ей придется заплатить за ту ночь, когда она позволила себе быть свободной.
Этой ночью Роман почти не спал, наконец, осознав всю серьезность случившегося. Утром он позвонил своему адвокату и посвятил во все детали. Он должен был составить брачный контракт и переслать ему завтра до конца дня. Это был деликатный вопрос. Шантель может обидеться, если заподозрит, что он смотрит на нее как на охотницу за его состоянием. И все же она была разумной женщиной. Если он все хорошо объяснит, то она согласится. Он собирался предложить ей щедрые условия, но на «Атланта Кугуарз» она претендовать не могла.
Переговорив с адвокатом, Роман почувствовал себя лучше.
Потом он позвонил Престону Холмсу, известному ювелиру, и тот уже через час приехал в поместье Локеттов.
Престон Холмс, маленький человечек в темно-синем костюме в тонкую полоску, был на несколько дюймов ниже Романа. Чемоданчик, который он привез с собой, раскрывался как книжка и был наполнен самыми изысканными кольцами.
Взгляд Романа скользил по сверкающим рядам колец, пока не задержался на кольце, напоминающем цветок. Один большой бриллиант был элегантно обрамлен россыпью более мелких, выложенных наподобие лепестков. Это было просто и в то же время изысканно.
— Вот это, — сказал Роман.
— Вы уверены, что это то, что вам нужно? — вежливо поинтересовался Престон. — Этот бриллиант в четыре с половиной карата.
— Я женюсь только один раз в жизни. Так что ничего, кроме самого лучшего, мне не подходит. Размер кольца я сообщу завтра.
— Ваша помолвка станет для всех настоящим шоком, — сказал Престон, собирая свой чемоданчик.
Роман пожал плечами. Он привык быть в фокусе медиа и знал, что его помолвка вызовет резонанс. Он собирался представить это как историю любви до гроба. Оставался только один вопрос, согласится ли Шантель на это шоу.
— Беременна?… — Ванесса уставилась на Шантель с открытым ртом, когда на следующий день они встретились, чтобы пообедать в местном кафетерии. — А ты не разыгрываешь меня?
— Хотела бы я, чтобы все это оказалось сном.
— Боже милостивый. — Ванесса перекрестилась. — Меньше всего я ожидала, что это случится именно с тобой, мисс Предусмотрительность.
И все же Шантель не могла думать о крошечной жизни, зародившейся внутри ее, как об ошибке.
— Это безумие, верно?
Ванесса кивнула:
— Когда ты узнала?
Шантель рассказала о своем визите в Макдоноу, тесте на беременность, о реакции Джулиана и ее последующем откровении Роману. Глаза Ванессы становились все больше и больше.
— Да, неудивительно, что ты немного не в себе. Столько всего разом.
— И это еще не все.
Ванесса потянулась за стаканом воды.
— Господи, девочка, мое сердце сейчас не выдержит.
— Ну ладно, ладно… — Шантель сделала паузу. — Короче, когда Роман узнал о моем состоянии, он сделал мне предложение. Я согласилась.
— О, боже! — Ванесса прижала руки ко рту. — Ты собираешься замуж за Романа Локетта?
Шантель кивнула:
— Я сама не ожидала такого поворота. Я была удивлена так же, как и ты.
— Но ты согласилась.
— Он привел веский аргумент. Что для ребенка лучше расти в полной семье. А я хочу лучшего для своего ребенка.
— Но вы едва знакомы. Ты действительно готова взять на себя такие обязательства? Ты всегда была романтиком и говорила, что если и выходить замуж, то по любви.
— Я тоже так думала, но…
— Ты к нему вообще что-нибудь чувствуешь?
Шантель вздохнула:
— Разве что на физическом уровне. Не знаю, достаточно ли этого. Я просто хочу, чтобы у моего ребенка был хороший старт в жизни.
— Это да. Ну и что у вас было дальше?
— Дальше… дальше он предложил мне вместе поужинать, чтобы обсудить детали. — Он позвонил рано утром, и они быстро договорились о встрече, словно речь шла о какой-то сделке. Шантель не знала, что и думать, кроме того, что он был так же ошеломлен, как и она. «Интересно, знала ли о них его семья?»
Будто прочитав ее мысли, Ванесса спросила:
— А ты сказала об этом своей семье?
— Нет еще, но скажу. Только моя невестка Шарлин знает, что я беременна. Это она купила мне тесты.
— Четыре теста, — уточнила Ванесса, как будто Шантель могла это забыть. Каждый раз, когда одна из голубых полосок показывала, что она беременна, ее начинало тошнить, но через несколько дней она начала привыкать к своему состоянию.
— Интересно, как отнесутся к этому его родители. Ты же не из их круга.
Шантель пожала плечами:
— Это ничего не изменит. У меня будет их внук, и они могут либо сесть на борт, либо оставаться на берегу.
Ванесса широко улыбнулась:
— Вот это по-нашему! Я знала, что ты сильная. Я просто играю адвоката дьявола, чтобы ты знала, во что ввязываешься.
— Ценю твою заботу, но мне не нужно еще больше неуверенности в этом деле. Мои глаза и так широко открыты.
Или, по крайней мере, она на это надеялась.
Роман откинулся на спинку стула, подводя итоги своей жизни. Ситуация была непростой. Сегодня утром ему позвонил Тим Джексон. В следующем месяце он хотел приехать в Атланту, чтобы перед драфтом познакомиться с его семьей. Последние двадцать четыре часа Роман был в таком состоянии, что совершено забыл о Джексонах. Обычно он
