Миссис Драммонд отставила чашку чая так, чтобы все смогли по достоинству оценить огромную, обрамленную бриллиантами жемчужину на ее пальце.
— И вообще… почему считается, что бедняки не имеют предметов роскоши? А чем тогда, например, считать холодильники?
— И все же нам в Атланте следует как-то бороться с бедностью, — вставила Сандра, бывшая учительница.
Миссис Джордж Рэфт благосклонно кивнула.
— Кстати, можно было бы осуществить давний план моего супруга и выслать всех бедных в Даллас или Детройт…
Граф сочувственно склонил голову.
— Общее отношение к богатству и аристократии, к сожалению, очень изменилось… и не в нашу пользу. В прежние времена люди приветственно махали нам, когда мы появлялись. Сегодня они, в лучшем случае, крадут у нас кошелек.
— Совершенно верно, — подтвердила миссис Джордж Рэфт. — Я наблюдала этот упадок своими глазами. Мне ведь и раньше частенько приходилось бывать в Лондоне. Тогда еще работал «Норман Хатнэлл», для меня и для королевы.
— Вот как? — Миссис Перл окинула ее неприязненным взглядом. — Королевы Виктории?
Граф спас ситуацию, скромно заметив:
— Она — моя дальняя родственница. — После сенсационного признания дамы смотрели ему в рот и так долго расспрашивали про «дальнюю родственницу», что ему даже пришлось им живописать, как он, маленьким мальчиком, сидел у королевы Виктории на коленях.
Сьюзен была счастлива тем, что ее дамы остались довольны, и решила не портить настроения графу и не уточнять, что он, пожалуй, лет на сорок моложе, чем требовалось, чтобы попасть на августейшие колени.
К моменту расставания все были совершенно счастливы, особенно Сьюзен, объявившая свободный от мероприятий вечер.
Ее несколько разочаровал тот факт, что мистера Майка Уорнера снова нигде не было видно, но, с другой стороны, она все равно никак не смогла бы использовать его присутствие. Ведь у нее была запрограммирована встреча с Сарой Блэй, старой школьной подругой, несколько лет назад переселившейся в Лондон, с которой она с тех пор регулярно встречалась каждый раз, приезжая сюда.
Под седло барашка, ирландский виски и вид на Тауэрский мост — сочетание, на котором Сара всегда настаивала и в котором Сьюзен, надо сказать, не видела никакого смысла, — они отпраздновали встречу, обменялись самыми свежими сплетнями и наконец перешли к обсуждению последней группы Сьюзен.
— Старые галоши еще ведут себя смирно или уже точат ножи? — осведомилась Сара.
— Внешне царит мир, но, вероятно, втайне они готовят ножи и другие предметы похуже. — Сьюзен вздохнула. — Это ведь самое главное удовольствие для леди в каждом путешествии. Тут ни одна группа не отличается от других… То есть эта группа именно отличается. Шестнадцатый участник — МИСТЕР Майк Уорнер.
Сара без особого интереса оторвала взгляд от седла барашка.
— Давай отгадаю. Семьдесят, лысый, с животом, скучный?
— Двадцать шесть, спортивный и внешне очень симпатичный, — поправила Сьюзен.
Сара сразу забыла про седло барашка, виски и даже Тауэрский мост.
— А как он в постели?
— Сара! Я — руководительница группы!
— Не строй из себя его бонну. Значит, постели еще не было?
— Естественно, нет!
— Я бы скорее назвала это неестественным. Это я тебе говорю. А я кое-что понимаю в любви, пусть лучшие времена для меня уже позади…
Сьюзен недоверчиво покачала головой.
— Боже, да чтобы пересчитать твоих любовников, наверное, не хватит пальцев на обеих руках! Что же тогда было в период расцвета?
Сара скромно потупилась.
— Не хочу хвастаться, но кое-что было. Во всяком случае, не сомневайся, что перед тобой сидит настоящий эксперт, и этот эксперт говорит тебе, что твоя воздержанность попросту неестественна.
— Но я руководительница группы, — снова завела Сьюзен, хотя и не так уверенно. — Это совершенно невозможно…
Сара похлопала ее по руке.
— А вот ЭТУ фразу, дорогая, должен произнести только ОН после фантастической ночи с ТОБОЙ, но ни в коем случае не ты сама ДО всего того, что произойдет. — Сара вошла в раж. — Как руководительница группы ты даже обязана удовлетворять все желания своих путешественников!
— Я об этом подумаю, — пообещала Сьюзен и занялась едой.
— Вена, тайная столица шарма, обитель галантности, где, как известно, с небес играют скрипки, голубеет Дунай и окрыленные люди живут в ритме вальса…
Сьюзен на мгновение прикрыла глаза, когда миссис Перл принялась читать вслух рекламный проспект, который она, вероятно, раздобыла при посадке в аэропорту Вена-Швехат. Хорошо бы дамы не слишком разочаровались, узнав, что столица на Дунае заселена самыми обычными людьми, не особо галантными и передвигающимися, скорее, без всякого ритма, нежели в ритме вальса.
— …каждое желание гостя читается по глазам…
Сьюзен отключилась и разделила свое внимание между видами из автобуса, везшего их из аэропорта в отель в центре города, и Майком Уорнером, сидевшим через проход наискосок от нее.
Ну почему такой приятный и симпатичный человек создает ей столько сложностей? Сьюзен пыталась из Лондона организовать для него отдельную комнату в отеле, но постоянно получала в ответ «Невозможно!»
— Мистер Уорнер… — Поскольку они уже проезжали окраины, Сьюзен решилась на робкую попытку подготовить своего «трудного ребенка» к предстоящим перипетиям. — Вам знакома Вена? — продолжила она, когда он повернулся к ней с приветливой улыбкой. Она сразу пересела на свободное место рядом с ним.
— Вы же знаете, что я никогда не был в Европе. — Улыбка стала теперь снисходительной.
— Хорошо, хорошо, — пробормотала она и постаралась, со своей стороны, непринужденно улыбнуться, что ей не очень удалось. — Вы увидите один из самых красивых городов мира, тайную столицу шарма, обитель галантности, где с небес…
— … играют скрипки, — с некоторым раздражением перебил ее Майк. — Вы повторяете этот невыносимый рекламный текст.
— Но в нем все истинная правда, до последнего слова! — воскликнула она со всей правдоподобностью, на которую только была способна. — Вас настолько очаруют достопримечательности города и, в первую очередь, его вдохновленные вальсами жители, что вы будете почти все время гулять…
— Почему вы мне все это рассказываете? — В голосе прозвучало явное недоверие.
— … почти все время гулять и вряд ли даже будете приходить спать, а если и придете когда-то в свой номер, то будете ТОЛЬКО спать.
Он поднял одну бровь, что нисколько не сделало его менее привлекательным, однако еще больше усилило выражение недоверчивости.
