не уезжают! — восклицает Виолета Михайловна, судя по отдаленности, с которой звучит ее голос, старушка ушла в комнату, и только потом до меня доходит смысл ее слов.
Они не вернутся, потому что они даже уезжать не думают!
Я подскакиваю и бегу в комнату, к окну, где стоит Виолетта Марковна. Совершенно не удивляюсь, когда вижу знакомый автомобиль Дамира. И самого Дамира. А амбалы рядом с ним, что-то ему рассказывают. Вот же оно! Я была уверена, что пришли по мою душу и это правда.
Значит, вот как дела у него делаются, да? Он может запросто послать двух амбалов и избить людей? Маму мою не трогали, но тоже нежностей к ней особых не проявляли. Варварски вломились в квартиру, бестактно расспрашивали… господи, они ведь обо мне расспрашивали маму, да? Конечно! Теперь получается, что и домой мне утром нельзя за тетрадями для Аксиньи. Если приду, мама точно не спустит на самотек то, что меня искали, станет допытываться, узнавать.
Отойдя от окна подальше, пока меня не заметили, иду укладывать сестру, а потом долго-долго жду, пока уснет и Виолетта Михайловна. Чтобы совершить задуманное, я должна выйти из ее квартиры незамеченной. Но прежде набраться бы храбрости.
Пока читала Ксю сказку, решила, что выйду к ним сама. Выхода у меня все равно нет. Завтра сестре в школу, а это означает, что нам все равно придется выйти. Запасного выхода, как в кафе в нашем подъезде нет, а если бы и был, уверена, Дамир и его бы оккупировал. И ладно бы только завтра, но я уверена, что его люди останутся тут до тех пор, пока я не покажусь. Чем раньше, тем лучше. И еще лучше, если в этот момент я буду одна, без сестры. Судя по тому, что я видела, с ней они тоже особо церемонится не будут. Что же я такого “украла”, что меня ищут, как серийного убийцу.
Я долго-долго хожу туда-сюда. Решаюсь.
Виолетта Михайловна давно спит. По крайней мере, в квартире царит полная темнота и тишина. Надеюсь, что старушка где-то дрыхнет у себя, а не сидит на кухне и ждет, пока я выйду.
До двери мне удается пробраться без происшествий. Я аккуратно поворачиваю ключ в замочной скважине, опускаю ручку, морщась от негромкого, но все же скрипа, и выхожу на пустую лестничную клетку. Решить это полбеды, а вот сделать гораздо сложнее. Я замираю у двери, ведущей в подъезд. Никак не могу ту толкнуть и выйти на улицу. В конце концов, решаю, что ничего ужасного со мной не сделают. Я ничего не брала и уверена в этом, а если Дамир не верит, то он с легкостью может это проверить! Пусть обыщут нашу квартиру, проверит банковские счета. Да сделает все, лишь бы убедиться, что я ничего не брала.
С этой мыслью решительно толкаю дверь и выхожу на улицу.
Не проходит и пары минут, как рядом со мной оказываются те самые парни. А вот машины Дамира уже нет. Видимо, уехал, оставив только их. И правильно, зачем напрягаться, если есть люди, готовые за дополнительную плату выполнить любую прихоть?
Я как раз решаю с ними поговорить, попросить их вызвать их хозяина, только вот меня, по всей видимости, слушать не планируют. Вместо того, чтобы попросить меня сесть в машину и последовать за ними, они меня похищают.
Я и моргнуть не успеваю, как мне закрывают рот ладонью, а затем, словно пушинку, подхватывают на руки и запихивают в машину. Минуты не проходит, как автомобиль трогается, а рука на моих губах сменяется скотчем. Мне еще и мешок на голову надевают. Спасибо, не пыльный, но мешок. Черный, абсолютно непрозрачный! Что, если я боюсь темноты?
Это, конечно, не так, но страх меня сейчас буквально парализует. Я в машине с совершенно незнакомыми людьми. И хоть я знаю, кто их послал и куда именно они меня везут, легче от этого знания не становится, потому что вообще неизвестно, что меня там ждет. И вообще сдается мне, что Дамир даже слушать не станет объяснения. Такому, как он, ничего не стоит меня пытать. У него даже арсенал имеется, одно упоминания о котором замораживает кровь в жилах.
Он же… он… не будет на мне его испытывать?
По моим ощущениям, едем мы довольно долго. Скорее всего, куда-то за город, потому что в какой-то момент гладкий асфальт трассы сменяется на гравийку, а затем и вовсе неровную дорогу с кочками.
Как бы я не пыталась хоть что-то рассмотреть в темноте, я ничего не вижу. Мешок, который набросили мне на голову, явно сшит из какой-то дорогой ткани, раз даже свет не пропускает.
Удивительно, но за период поездки я даже успела относительно успокоиться. Это дико и нереалистично, но я понимаю это, когда автомобиль останавливается. Сердце пускается вскачь, несется галопом, словно испуганная лошадь, которая побежала прочь от резкого звука.
Салон наполняется прохладным вечерним воздухом, хлопает дверца переднего сидения. Я отмечаю это вскользь, продолжая трястись от страха. А уж когда с моей стороны открывают дверцу, так мне и вовсе кажется, что я свалюсь в обморок прямо здесь. Но я держусь. Держусь, пока меня грубо вытаскиваю из машины. Держусь, когда, схватив мою руку чуть выше локтя, меня куда-то тянут. И держусь, когда с меня стаскивают мешок прямо перед огромной металлической дверью.
За ней — неизвестность. Но ужас окутывает уже сейчас.
В целом аура здесь… тревожная, мрачная. Даже воздух, кажется, сгущен так, что трудно дышать.
Я не сопротивляюсь, потому что это бесполезно. За мной два здоровых амбала, и я уверена, что снаружи дома есть еще охрана. А может и собаки. Некстати вспоминается фильм, который посмотрела не так давно. Там вот точно такой же дом был, дюжина охранников и несколько злых псов. Последних я до ужаса боюсь, потому что с людьми хоть как-то можно договориться, а вот с собаками — нет.
Едва слышиться скрип металлической двери, как мне хочется сбежать. Развернуться к этим амбалам и умолять меня отпустить, предлагать им все деньги мира, лишь бы оказаться на свободе, но я понимаю, что у меня ничего нет. За душой ни гроша, а даже если бы и были деньги, сомневаюсь, что меня отпустили. Уверена, они, как сторожевые псы, верны своему хозяину.
— Иди, — меня подталкивают в спину, и я, едва переставляя ноги, иду вперед.
В темную комнату, где единственным светом во мраке является
