видом, будто ничего не случилось из ряда вон.
— Я не буду спать на диване отдельно, — заявляет решительным шепотом. — Даже если мы в ссоре, все равно должны быть и спать вместе. Все пройдет, Соня. Верь мне…
Все пройдет? А твой сын внебрачный — тоже? Это не насморк и не простуда. Живой человек, с которым Демид собирается общаться. Собирается же, да?! Макс в таком возрасте, что без мамы он не сможет. Значит, он постоянно будет общаться с Леной.
Я даже не подозревала, что ревнива настолько сильно и что я — собственница такая. Мне нужно, чтобы Демид принадлежал только мне одной и не растрачивался на других женщин, а он… тратил свое время, внимание.
Как подумаю об этом, так сразу становится тяжело дышать.
Сколько времени он украл у меня? А у Евы?
Дарил себя другой семье, а я все — только для него, для нас.
— Ты спать собираешься? — звучит тихий вопрос Демида.
Каким-то чудом он понял, что я лежу без сна. Наверное, потому что и сам не спит?
— Да, собираюсь.
— Не накручивай себя, Сонь. Прошу. Я люблю тебя. Ты и Ева — моя семья. Я тебе не изменял и не собираюсь. Мы вместе, это главное. Люблю тебя, — повторяет еще раз.
Он накрывает мою руку своей и тянется через дочку, целует пальцы.
Большего я бы и не позволила сейчас, просто не смогла подпустить его к себе. Обида сделала меня похожей на колючего ежика, который не собирается прятать свои колючки.
Может быть, завтра станет немного легче? Мне нужно развеяться, и встреча с отцом будет как нельзя кстати.
* * *
Я привыкла вставать раньше мужа, но последние дни вымотали меня морально. Плюс я половину ночи не спала, варилась в своих мыслях, сомнения не давали покоя.
Следующее утро началось для меня значительно позже, чем всегда. Тело ломило, голова была тяжелой.
Муж еще спал, Ева тоже сладко сопела рядом. Я смежила веки.
Всего пять минут полежу, клянусь.
Всего пять минуток и… уснула крепко-накрепко.
Даже не слышала, как муж встал.
Проснувшись, открываю глаза и с ужасом смотрю на часы.
Проспала!
Демида нет рядом.
Я поспешно сажусь в кровати.
Дверь приоткрывается, входит муж, опустив на тумбу рядом с кроватью поднос.
Моргаю, не веря в увиднное.
Демид удивил меня тем, что встал раньше меня и… принес завтрак в постель.
За все время наших отношений он так ухаживал за мной только после нашей первой ночи и еще потом, когда я приняла его предложение руки и сердца.
— Ого… — шепчу.
Мои любимые тосты, джем, кофе с большим количеством молочной пенки.
— Доброе утро, соня Соня, — дразнит меня улыбкой и целует в щеку. — Я побежал. Какие планы на сегодня?
— Поеду к папе, заберешь нас вечером?
— Да. Люблю… — целует меня на прощание.
Мне хочется верить. что все наладится.
Если мы будем стараться. С обеих сторон стараться и искать компромиссы.
Обнимаю Демида на прощание.
— Я тоже тебя люблю…
После ухода Демида Ева дает мне еще несколько минут насладиться завтраком в тишине и спокойствии. Демид сварил кофе покрепче, как для себя, поэтому напиток люто бодрит, придает решимости. Просыпается Ева, и мы сладко валяемся в кровати, дурачусь с ней.
Обожаю свою малышку. Просто обожаю…
Вспоминаю, как Демид с ней играет.
Муж тоже любит дочь. Вне всяких сомнений.
Внезапно меня пронизывает решимостью: так просто я не позволю Ленке лезть в мою семью. Демид не выбрал ее, он любит меня.
Так что если кто и должен уйти с дороги, это она, а не я.
— Никому не отдадим нашего папочку, да?
Она
День вносит коррективы в мои планы.
В гости приходит… мама.
Я ее не ждала, честно.
Даже желания не было с ней разговаривать, одного краткого разговора с отчимом хватило, а она всегда за него горой стоит. Его мнение — авторитетнее всех прочих. Мама безропотно принимает его на веру, доказательств иногда не требуется. Мама безумно гордится Дмитрием Яновичем — какой он видный, красивый, статный мужчина, буквально пылинки с него сдувает.
Увидев в дверном глазке силуэт мамы, не спешу открывать дверь. Не хочется.
Просто не хочется. Желаю держаться от нее как можно дальше!
И, может быть, просто сделать вид, что меня нет в квартире? Но тут голосок подает Ева, громко лопоча что-то возле меня, дергает за штанину.
— Сонечка-а-а… — мама еще увереннее нажимает на дверной звонок. — Открывай.
Черт, шиплю себе под нос.
Выждав еще несколько секунд, распахиваю дверь. Мама шагает внутрь и замечает Еву.
— Здравствуй, сладенькая, — улыбается ей. — А чего это ты на грязном пороге отираешься? Мама совсем не смотрит за ребенком, что ли? Ай-яй-яй… Давай поругаем, поругаем ее!
Мама подхватывает внучку, выставляет указательный пальчик и якобы ругает меня.
— Но-но-но. Вот так маму поругаем, да?
Кажется, ничего особенного, да? Многие взрослые так с младенцами сюсюкаются, а мне будто ножом по сердцу эти слова и даже шутливый тон. Вернее, тон только для Евы шутливый, дружелюбный, а мне достается укор во взгляде мамы.
— Ох, возьми. Упарилась я… Возьми, да вымой ей руки, хорошенько! — командует.
— Ма, я и сама знаю.
— Знает она, как же…
Мама вешает пальто на крючок и заглядывает в ванную.
— Хорошенько вымой ей руки, да и вообще. Что за игры у порога? А если грязный ковер начнет обсасывать? Или обувь уличную в рот потянет? Ай, Соня… Следить нужно! — укоряет.
— Мама, не нагоняй тоску. Ева за мной хвостиком всюду ходит. Порог она не обсасывала, обувь в рот не тянула. У нас обувь, вообще, на закрытой полке стоит.
Я начинаю нервничать от упреков и взглядов с претензиями.
Такое хорошее настроение было, но умеют же некоторые его испортить! С мамой всегда так: ничто хорошее не остается без критических замечаний. Будь то прикорм, прогулка или даже выбор одежды для фотосессии, которую мы запланировали через неделю. Помню, как она меня раскритиковала:
«Фотосессии, вот еще… Глупости! Зачем столько денег тратить? Некоторые и без фотосессий обходятся! Некоторые вообще-то и работать успевает…»
Тогда я пропустила эти укоры мимо ушей, не придала значения словам мамы.
Однако зная то, что знаю сейчас, плюс накладывая особенные отношения ее с мужем, и то, как она Лену обожает неприкрыто, делаю вывод, что это было не просто пустословие и привычное аханье.
Это был конкретный намек на Лену, которая работала в офисе половину дня, ведя учет небольшой фирмы.
— Тоска, не тоска, а
