Абсолютно все части его тела были сделаны в одном и том же крупном масштабе. Почувствовав укол страха, Джейн инстинктивно сдвинула ноги. Он схватил ее за лодыжки, снова развел их в стороны и уперся коленями в край кровати.
— Не бойся, природа позаботилась о наших пропорциях. Ты крупная девочка, Джейн… я помещусь в тебе весь, до последнего дюйма, — вкрадчиво промурлыкал он, крепче сжал ее лодыжки, приподнял их и подтянул ее тело ближе к себе, алчно глядя на влажно блестящие лепестки ее женственности. — Ты настолько готова, что войти в тебя будет не труднее, чем скользнуть между нагретыми атласными простынями… они такие возбуждающие, гладкие и восхитительно скользкие…
Он опустил ее ноги по обеим сторонам своих бедер. Стоя на коленях и опираясь на руки, навис над ее распростертым телом. Джейн ощутила, как конец его торчащего вперед и вверх жезла задел ее по животу, и в ее крайне возбужденном состоянии эта мимолетная ласка в сочетании с плотской откровенностью его слов вызвала у нее новую серию маленьких внутренних взрывов, которые отмели всякую осторожность. Ее роскошное тело бесстыдно совершало свои волнообразные движения на кровати — ритмичный всплеск розовой плоти на фоне великолепного темно-синего покрывала.
Чуть изогнув в улыбке припухшие губы, она из-под полуопущенных век смотрела снизу вверх на этого мужчину, который раньше причинил ей столько боли, а теперь обещает безграничное наслаждение. И она верила ему — на эту одну ночь она может получить все… излечение всех ран, исполнение фантазий, осуществление одиноких грез…
Томное самодовольство ее обольстительной улыбки насторожило Райана, а сильное подозрение, что им манипулируют, придало опасную, хищную остроту его вожделению. Он упал на нее со всей сокрушающей мощью завоевателя, пробив себе дорогу глубоко внутрь одним-единственным толчком своих могучих бедер.
Джейн почувствовала мгновенную сильную боль, которая тут же сменилась невероятным ощущением того, как она растягивается и плотно обжимает вторгшегося агрессора, втягивает его еще и еще глубже в себя дрожащими внутренними сокращениями, которые заставили ее удовлетворенно вздохнуть, а Райана — грубо выругаться. Он уткнулся лицом в горячий изгиб ее шеи, сжимая руками ее сильные бедра, глубоко вдавливая ее в матрас в попытке заставить лежать смирно, но она была способна контролировать инстинктивные движения своего таза не более, чем бег звезд по небесным кругам.
Оргазм наступил у него почти мгновенно — продолжительное, неистовое, неудержимое извержение чистой энергии, ошеломившее Джейн своей первобытной силой. Его мышцы скручивались и свивались, сжимались и разжимались в пульсирующих спазмах, он дергался и содрогался, доводя себя до неистовства в слепом стремлении к удовлетворению плоти. Он приподнялся на руках для последнего, завершающего толчка — голова откинута назад, выгнувшееся дугой тело застыло, дрожа, словно туго натянутый лук, — потом издал хриплый, торжествующий крик и тяжело упал ей на бурно вздымающуюся грудь.
Джейн чувствовала себя смятой и ослепленной его великолепием. Никакому другому мужчине еще не удавалось дать ей ощутить себя такой неимоверно желанной. Она была не из тех женщин, что сводят мужчин с ума. В ее жизни был еще только один любовник, но Джеймс оказался подставкой ее отца и был больше озабочен своей подготовкой к роли зятя-наследника, чем удовлетворением ее как женщины. Продолжительную любовную игру перед соитием Джеймс считал досадной тратой времени, и Джейн, которая не могла угнаться за его проворной деловитостью, чувствовала свое несоответствие его требованиям.
Расслабленное тело Райана сползло с нее, и Джейн, вдруг застеснявшись своей наготы, откатилась от него и повернулась на бок. Его сильная рука обвилась вокруг ее талии и подтащила ее назад, к его потной груди — он принял ее движение за попытку уйти.
— Куда это ты собралась? — требовательно спросил он и ощутимо прихватил зубами закругленный изгиб ее плеча, а чашей ладони накрыл одну ее грудь. — Я еще с тобой не закончил…
Он потянул сильнее, перевернул ее на спину и придавил волосатой ногой поперек живота.
— Номер снят на всю ночь, моя маленькая обманщица. Ты только еще начала отрабатывать свои деньги…
Джейн нагнулась и подобрала небольшой плоский камешек с плотной поверхности влажного песка. Взяв камень, она посмотрела на широко раскинувшееся перед ней море. Дул сильный ветер, и утренний приливный прибой разбушевался; его увенчанные пенными гребнями волны с грохотом накатывались на берег нестройными рядами, соленые брызги сплошным белым туманом висели над длинной полосой пляжа.
Джейн пересекла кромку прибоя и остановилась, выжидая нужный момент, потом сделала несколько мелких боковых прыжков и бросила камень низко над водой через гребень уже разбивающейся волны. Он отскочил три раза и врезался в следующий вал с крученым гребнем.
Она вышла из воды, пятясь и стряхивая брызги со своих белых шортов. Пять отскоков остается пока ее лучшим результатом, то ли еще будет, когда пройдет несколько недель и она вновь сможет нормально пользоваться левой рукой.
Ветер ожег ее мокрые ноги, и она, сунув забинтованную руку в карман своей ветровки, повернула назад, решив, что пора завтракать. С трудом шагая по вязкому песку, который начинался выше приливной линии, она взглянула налево, где припавшую к земле громаду Львиной скалы, отделяющей широкую полосу «железных» песков Северной Пихи от основного пляжа, сейчас скрывали низко нависшие облака и тучи брызг. Через пару часов облако наверняка растает, и будет еще один ослепительный летний день, обычный для Западного побережья.
В небольшом поселке не было никаких предприятий, кроме единственного магазина на все случаи, молочного кафе и закусочной «на вынос» на берегу, и никаких отелей, баров или ресторанов, а только частные резиденции и загородные домики, почти все принадлежавшие одним и тем же семьям на протяжении многих поколений, да управляемая муниципалитетом территория кемпинга с основными удобствами для желающих ставить палатки и парковать жилые автоприцепы.
Идеальное убежище.
Джейн вскарабкалась на дюны, которые поросли травой и возвышались над узкой гудронированной дорогой, идущей параллельно пляжу Северной Пихи, и увидела свою хибару.
Как многие здешние загородные домики, это было прямоугольное строение из крашеных фибролитовых щитов, с пристройками, которые лепились к нему в разное время по мере расширения семьи. А этот домик был особенно непригляден, выцветшего желтого цвета, с красной крышей из рифленого железа, проеденного ржавчиной.
Но по крайней мере у нее есть крыша над головой, хотя бы и такая дырявая, уныло подумала Джейн, толкая ржавую калитку. К тому же эта крыша даровая и, что важнее всего, находится достаточно далеко от опасной для нее тропы Райана Блэра!
Ее врага.
Ее любовника.
Она не могла решить, кого из них она боялась больше.
Она все еще не могла до конца поверить, что ей удалось спастись от него. После всей предшествующей борьбы это получилось у нее как-то подозрительно легко. А вдруг она свободна только потому, что Райан решил отпустить ее?
Этот вопрос мучил ее, как мучили и удручающе яркие воспоминания о той кошмарной ночи, когда она была его сексуальной игрушкой. Ей очень легко было списать свое из ряда вон выходящее поведение на таблетки и алкоголь, но она никак не могла отделаться от подозрения, что и то и другое служило инструментом, с помощью которого она подсознательно хотела подавить свой рассудок, чтобы иметь возможность поступать так, как ей хотелось, не испытывая потом чувства вины.
Если так, то из этого ничего не вышло!
Первым ее ощущением, когда она проснулась на следующее утро, была пульсирующая боль в левой руке. Неужели она ночью придавила руку? И почему пальцы не стянуты повязкой?
Она разлепила тяжелые веки и озадаченно нахмурилась при виде незнакомого потолка, освещенного утренним солнцем. Во рту было ощущение сухости, голова странно болела, болело и…
Боже правый! Сквозь боль она вспомнила все: где она и что здесь делает…
Ее сердце подскочило от страха, когда она повернула голову, но в широкой разворошенной постели она была одна, и совершенно голая, под простыней, и тело ныло и болело в интимных местах.
Это и неудивительно! Она рывком натянула простыню до самого подбородка, и ее лицо горело, когда у нее в мозгу замелькали отрывочные картинки пылкой и страстной невоздержанности. То, что началось как примитивный акт овладения, очень быстро превратилось в продолжительную оргию неприкрытого обоюдного самоублажения. Казалось, что Райан обладает некой сверхчеловеческой выносливостью и неистощимой изобретательностью, которые потрясли Джейн до мозга костей, хотя она смело приняла вызов, решив доказать, что она может составить ему более чем достойную конкуренцию в этом искусстве. Она делала такие вещи для него, ему и с ним, какие ей и во сне бы не приснилось делать с кем бы то ни было!
