Она бы и сама с радостью посидела рядом с Зейном, но…
— Если мы сейчас не уйдем, то можем совершить новую ошибку.
— Я совершил уже достаточно ошибок, но ты не имеешь к ним никакого отношения.
Мэдисон почувствовала, как дрогнуло ее глупое сердце.
— А ты далеко сможешь зайти на одной лести.
— Насколько далеко?
Если он еще хоть что-нибудь скажет, она уже просто не сумеет остановиться.
— Сейчас нам нужно зайти в твой кабинет и сосредоточиться на восстановлении твоей репутации.
Запрокинув голову, Зейн уставился на звезды.
— Ты права, — вздохнул он. — Сперва дела, потом удовольствия, как бы отвратительны ни были эти дела.
Он так просто сдался…
— Зейн, я не сомневаюсь, что ты со всем справишься и рано или поздно сумеешь завоевать доверие своего народа. Тебе самой судьбой уготовано стать великим правителем.
— Я искренне ценю твою поддержку.
— Отлично. — Кажется, он говорил от чистого сердца. — А теперь пойдем, нам еще много всего нужно сделать.
Поднявшись, Зейн протянул ей руку, помогая встать, а потом резко притянул к себе и приник к ее губам, отчего у нее едва не подкосились коленки. Такой жадный, едва ли не отчаянный поцелуй… Мэдисон понимала, что они должны сейчас же остановиться, но не нашла в себе сил отстраниться.
Прижав ее к стене, Зейн осыпал ее поцелуями, и, задрав подол, скользнул рукой под резинку трусиков, и, почувствовав, что не в силах больше ни о чем думать, Мэдисон отдалась во власть ощущений.
От поцелуев и пьянящей близости Зейна, даже несмотря на все еще разделявшую их одежду, у нее кружилась голова и бешено билось сердце. Прикрыв глаза, Мэдисон хрипло застонала, чувствуя, как по всему ее телу расходится сладостная дрожь. Краешком сознания она уловила, как Зейн расстегивает молнию на ее платье, поняла, что дальше остановиться уже точно не сумеет… И в эту секунду Зейн резко отстранился.
Постояв немного, Мэдисон осторожно приоткрыла глаза и увидела, что Зейн стоит с поднятыми руками, словно на него направили невидимое дуло пистолета.
— Боюсь, никто из нас не захватил защитных средств. — Зейн застегнул молнию брюк.
— Точно. — Мэдисон одернула платье. — Так, просто из любопытства, почему ты остановился?
— Ты заслуживаешь лучшего, чем бешеный секс у грязной стены.
— Ну, вообще-то это были самые жаркие секунды в моей жизни, но, если честно, обычно я себя так не веду.
— Ладно, а теперь просто уходи.
Этого она совсем не ожидала.
— Но мы же собирались…
— Утром поговорим.
— Да, но тебе нужно…
— Мне нужно, чтобы ты ушла до того, как я на руках отнесу тебя в кровать и доведу до оргазма.
От этих слов Мэдисон почувствовала, как поутихшее желание вновь разгорается в ней с новой силой.
— Хорошо, я уйду, но сперва выслушай меня. Что бы между нами ни было, нам больше нельзя закрывать на это глаза. У нас есть лишь два выхода. Либо мы как два взрослых человека просто сделаем то, к чему нас так неудержимо тянет, и забудем, либо я уеду, чтобы не создавать тебе лишних неприятностей.
— Второй вариант меня категорически не устраивает, а первый… Сперва я должен убедиться, что ты можешь дать мне именно то, что мне нужно.
Неужели он…
— Ты сомневаешься в моих талантах в постели?
— Нет, но мне нужно твое уважение и доверие.
С этими словами Зейн повернулся и ушел.
Мэдисон уперлась лбом в стену.
Она с уверенностью могла сказать, что уважает Зейна и его идеалы, но доверяет ли она ему?
Этого она не знала.
— Простите, что отвлекаю, эмир.
Отбросив бумаги, Зейн кивнул Дибу:
— В чем дело?
— Я бы хотел знать, нужно ли вам что-нибудь или я могу идти?
Ему нужна лишь женщина, которую он не может получить. По крайней мере, сейчас не может.
— Ты свободен.
— Надеюсь, сегодня вы хорошо отдохнете, ваше высочество.
Это вряд ли. Диб уже взялся за ручку двери, когда Зейн его окликнул:
— Подожди, я хочу задать тебе пару вопросов. — Тех вопросов, что он не решался задавать, боясь услышать ответы.
— Я вас слушаю. — Диб поправил очки.
— Давно ты работаешь на королевскую семью?
— В декабре было пятнадцать лет.
Так давно?
— И тебе никогда не хотелось жениться?
— А я женат. Вот уже пятнадцать лет.
Странно, Диб никогда об этом не упоминал, но, с другой стороны, он и сам никогда не расспрашивал помощника о личной жизни.
— Дети есть?
— Шестеро, — с гордостью ответил Диб. — Четыре мальчика и две девочки. Старшему девять лет, а младшему всего три месяца.
Ничего себе.
— Но ты же все семь лет провел со мной в Штатах.
— Да, но когда вы сами куда-нибудь уезжали, то отпускали меня в Баджул.
И он сразу же бежал домой делать нового ребенка?
— И ты до сих пор счастлив в браке?
— Да, эмир.
— И чем ты можешь объяснить это счастье?
— Терпение и терпимость. И незатухающая страсть, это самое главное. Выбирая себе спутницу жизни, всегда следует об этом помнить.
С этим не поспоришь.
— Спасибо за совет.
— Всегда пожалуйста, ваше высочество, а теперь, если вы позволите…
— Нет. — Зейну необходимо было задать еще один вопрос. Но как же сложно решиться… — Что ты можешь сказать по поводу слухов о неверности моего отца? Это правда?
Диб ухватился за ворот рубахи так, словно тот вдруг начал его душить.
— Я не считаю себя вправе предавать королевское доверие.
Так, похоже, как Зейн и подозревал, Дибу все известно.
— Теперь ты в ответе лишь передо мной и можешь раскрыть мне отцовские тайны. — Зейн не хотел ни на кого давить, ему необходимо было наконец-то выяснить правду.
— Я знаю лишь об одной женщине, — после недолгого молчания ответил Диб.
— И кто она?
— Я могу сказать только одно. Ее ни в чем нельзя упрекнуть, она лишь подчинялась королевской воле.
Он пытается ее защитить? Значит, они как-то связаны. Может, эта любовница раньше работала во дворце? Но Зейн слишком устал, чтобы вытягивать из помощника признания.
— Это все, можешь идти.
— Как пожелаете. — Диб направился к двери, но остановился и добавил: — Могу ли я сказать, что иногда все совсем не так, как кажется?
— Но ты же не станешь отрицать, что отец опозорил мою мать?
— Мы — не они, и не нам их судить.
При всем желании Зейн не мог не осуждать отца, из-за которого до сих пор постоянно в себе сомневался и боялся настоящих отношений.
— Спасибо за честный ответ. Ты свободен.
— Могу ли я еще кое-что сказать?
— Говори.
