После бурных оваций Мэдисон снова повернулась к Дибу, чтобы узнать подробности речи, но тут кто-то выкрикнул по-английски:
— Это правда, что Кили Винтерлинд родила от вас ребенка?
Мэдисон, конечно, слышала о романе Зейна с супермоделью, но ей как-то и в голову не могло прийти, что журналисты прервут серьезную королевскую речь подобными вопросами.
Не отвечая, Зейн продолжал что-то говорить, но толпа снова забеспокоилась, и всего через минуту кто-то другой повторил тот же вопрос.
Мэдисон по-прежнему не видела лица принца, но заметила, что он сжал кулаки. Зейн выдавил из себя какой-то резкий ответ, явно не понравившийся собравшимся, вернулся в кабинет и, не удостоив взглядом ни ее, ни Диба, скрылся за дверью.
— Это правда? Про ребенка? — За неимением лучшего источника информации она обратилась к Дибу.
Лицо Диба оставалось все таким же беспристрастным.
— Боюсь, мисс Фостер, вам придется спрашивать об этом самого эмира.
Обязательно. Как только сумеет его найти.
Причем искать нужно быстро, иначе все пропало…
— Ваше сумасбродство, вы наелись?
Оторвавшись от тарелки, Зейн увидел застывшую в дверях Майсу Барад, доктора Майсу Барад, временно приютившую его под своей крышей.
— Да, спасибо, было очень вкусно. Твой повар — настоящий волшебник.
— Это я — настоящая волшебница, а у повара сегодня выходной. Но остальные слуги не дремлют, так что ради королевского спокойствия я предлагаю говорить по-английски.
— Коронация мне еще только предстоит.
— Ты стал королем сразу же после смерти отца. Кстати, прими мои соболезнования, пусть вы и не слишком-то ладили.
— Спасибо. И спасибо, что спрятала меня.
— Зейн, мой дом всегда в твоем распоряжении. — Майса оперлась локтями на стол, играя браслетами. — А общепризнанным королем неприятностей ты и так всегда был.
— А ты все так же хороша, как и раньше.
— Снова будешь пугать меня лягушками? — улыбнулась Майса.
Они родились в разных семьях, но Майса всегда была ему как родная сестра.
— Но ты же никогда их по-настоящему не боялась, ведь так?
— Так. Я просто притворялась, чтобы Рафик пришел и спас меня.
Зейн всегда подозревал, что Майса без ума от его брата. Как же она теперь к нему относится?
— Кстати о Рафике, ты будешь на его свадьбе?
Майса резко выпрямилась:
— Я получила приглашение, но любоваться этим фарсом у меня нет ни малейшего желания.
Понятно, она все еще его любит.
— Не спорю, невесту он выбрал не слишком удачно.
— Он никогда не будет счастлив с женой, отдавшей свое сердце другому.
— Кому?
— Я бы не хотела об этом говорить, я и так сказала слишком много.
— А этот человек тоже любит Риму? Это-то ты можешь сказать?
— Да, любит.
— Рафик об этом знает?
— Если и знает, то его это не волнует. — Майса пожала плечами. — В любом случае это не мое дело, и, надеюсь, ты тоже не станешь вмешиваться. Ладно, хватит о Рафике, лучше расскажи, как ты жил все эти годы.
— Я много путешествовал.
— И наверняка много всего видел, встречал интересных людей… Рассказывай.
За эти годы он успел насмотреться на разруху, запустение, голод и болезни. Жуткое зрелище. Остается надеяться, что больше он никогда не увидит ничего подобного, особенно на родине.
— Готов поспорить, жизнь врача намного интереснее моих скитаний.
Майса покачала головой:
— С тех пор как я закончила учебу в Штатах и вернулась в Баджул, мне постоянно приходится бороться за свою практику. Я здесь единственная женщина-врач, да к тому же готова заниматься бедняками, тогда как местные врачи предпочитают общаться лишь с богатыми клиентами.
Да, Зейн об этом слышал.
— Майса, я не устаю восхищаться твоей преданностью любимому делу и собираюсь заняться системой здравоохранения. Думаю, я очень скоро добьюсь, чтобы ты получала за свой труд достойные деньги.
— Деньги значат для меня куда меньше, чем моя помощь значит для этих бедняков. К счастью, даже несмотря на то, что я серьезно разочаровала отца, он по-прежнему разрешает мне жить в этом доме, при этом выплачивая мне приличное содержание.
Как можно разочаровать отца, став востребованным врачом?
— И часто султан тебя навещает?
Майса горько усмехнулась:
— Ну что ты. Он таскает мою несчастную мать по Йемену и Саудовской Аравии, преумножая свое состояние и тратясь на бесконечных любовниц.
В этом ее отец ничем не отличался от его собственного.
— Я слышал, ты была помолвлена. Но, судя по всему, замуж так и не вышла?
— Вообще-то вышла, но спустя две недели после свадьбы поняла, что даже в нашей стране женщина может выжить и без мужчины. Развестись было не просто, но я этого все же добилась, правда, отец меня так и не простил.
— Представляю, через что тебе пришлось пройти.
Майса снова пожала плечами:
— Я понимала, что многие начнут меня сторониться, но я больше никому не позволю решать, как мне жить.
Зейн невольно улыбнулся. Оказывается, Майса во многом похожа на Мэдисон.
— Я кажусь вам смешной, ваше высочество?
— Нет, просто ты мне кое-кого напомнила.
— И кого же, если не секрет?
— Советницу по политическим вопросам, нанятую Рафиком, чтобы спасти меня от меня самого.
— Ей досталась нелегкая работа.
— Поверь мне, она, как никто, в состоянии с ней справиться. Она невероятно упряма и умна, но при этом, к счастью, не обделена чувством юмора. Периодически она меня чертовски утомляет, но чем дальше, тем больше мне хочется о ней узнать.
— А она симпатичная?
— Да, и дело даже не во внешности. Я уже давно не встречал таких очаровательных женщин.
Склонив голову, Майса пристально на него посмотрела:
— Ты влюбился.
Зейн вздрогнул:
— Она — моя помощница.
— Твоя помощница тебя очаровала.
— Бред, мы знакомы всего пару дней.
— Иногда пара дней становится длиннее целой вечности.
Судя по тону, она познала это на собственном опыте.
— Пусть так, но ты же понимаешь, что я в любом случае могу жениться только на равной себе.
— Да-да, я помню, мы испокон веков женились лишь на равных. Но теперь ты можешь все изменить.
— Мне и без этого придется многое поменять, и лучше уж думать о тех переменах, что непосредственно затронут будущее нашей страны.
— А собственное будущее тебя не волнует? Ради допотопного обычая ты готов отказаться от любви?
Зейн слишком устал, чтобы спорить.
— Могу я у тебя переночевать?
