Зейн слишком устал, чтобы спорить.
— Могу я у тебя переночевать?
— К твоим услугам двенадцать спален, но разве тебя не станут искать?
Станут, но ему уже было все равно.
— Диб знает, где я.
— Зейн, я понимаю, это не мое дело, но я просто обязана сказать, что ты не можешь спрятаться от всех проблем.
— А я и не прячусь. Я всего лишь хочу немного отдохнуть и собраться с мыслями.
— Ладно, как скажешь, тогда позволь проводить тебя в спальню, где ты сможешь отдыхать, мечтая об очаровательных советницах, завоевавших кусочек королевского сердца.
Маиса всегда отлично его понимала, но на этот раз ошиблась.
Сам он к Мэдисон ничего не чувствовал, да и ей его сердце не нужно.
Мэдисон наконец-то поймала Зейна на дворцовой крыше. Он сидел прямо на бетоне, прислонившись к стене и сцепив руки на животе, и так глубоко ушел в свои мысли, что она не сразу решилась его окликнуть. Ладно, хочет она того или нет, но выбирать не приходится, она и так потеряла слишком много времени, и теперь ей просто необходимо получить ответы, без которых при всем желании не сможет обойтись в борьбе со слухами.
Разумеется, если это всего лишь слухи.
Мэдисон только сейчас заметила, что вместо привычной рубашки и брюк на Зейне черная облегающая футболка, камуфляжные штаны и армейские ботинки.
— Как я погляжу, шейх наконец-то вернулся, — начала она.
— Как ты догадалась, где меня искать? — спросил он, поднимая глаза.
— Елена посоветовала посмотреть на крыше, по ее словам, вы с братьями в детстве спасались здесь от уроков.
Зейн улыбнулся:
— Так и знал, что она меня выдаст.
— Можно к тебе присоединиться?
Принц похлопал по бетону рядом с собой:
— Здесь не слишком-то удобно, но располагайся.
Мэдисон уселась рядом с Зейном и обхватила колени руками, предварительно убедившись, что подол платья не открывает ничего лишнего.
— Когда в следующий раз захочешь от всех убежать, возьми меня с собой, хорошо?
— Этого больше не повторится.
— Надеюсь, что так. Ты просто не представляешь, как мы все волновались, пока Диб не сказал, что с тобой все в порядке.
— Вам не из-за чего было волноваться, я всего лишь немного погостил у старого друга.
Мэдисон даже не хотела думать, чем он там занимался, особенно если этот загадочный друг в действительности был подругой.
— А как ты туда добрался? И как сбежал от телохранителей? Рафик до сих пор ломает над этим голову.
— Я взял один из вездеходов и замаскировался, а телохранители мне были ни к чему. И Диб об этом знал.
— Поэтому ты сейчас так непривычно одет?
— В такой одежде меня никто не узнает.
Зато все сразу замечают отличную фигуру.
— А этот твой друг не возражал, когда ему пришлось приютить у себя будущего короля?
— Майса понимает, что иногда мне нужно побыть наедине с самим собой.
Точно, как она и ожидала, друг оказался подругой.
— А эта дружба простирается и на совместные постельные утехи? — Черт, можно подумать, она его ревнует.
— Нет, хотя я и не жду, что ты мне поверишь.
Похоже, он не столько разозлился, сколько расстроился.
— С чего ты взял, что я тебе не верю?
Зейн удивленно на нее взглянул:
— Тогда ты приятное исключение из правила. Обычно все ждут от меня лишь худшего.
Мэдисон выпрямила ноги и слегка повернулась, чтобы лучше его видеть.
— Пока у тебя нет официального пресс-секретаря, я взяла эту роль на себя и весь день от твоего имени рассылала заявления, где ты яростно отрицаешь какую-либо причастность к ребенку Кили Винтерлинд. Я врала?
— Нет.
Мэдисон выдохнула и только тогда поняла, что успела задержать дыхание.
— Это точно?
— Точно.
Ей безумно хотелось поверить его словам, но все же…
— По-моему, я пару лет назад видела ваши фотографии.
— Это ничего не значит. — Так, похоже, он начал злиться.
— Это значит, что вашу связь можно доказать.
— Платоническую связь. Ее бывший любовник на каком-то банкете стал ей угрожать, я вмешался, а потом стал наставлять ее на путь истинный, но так и не смог убедить ее, что этот ублюдок с замашками тирана ей совершенно не подходит, и она к нему вернулась.
— Как ты думаешь, она могла сама заявить, что родила от тебя ребенка?
— Нет. Она сегодня мне позвонила и сказала, что не имеет к этому никакого отношения, и я ей верю. Еще она сказала, что отец этого ребенка — ее бывший.
— Я рада, что мои заявления оказались правдой.
— Можно подумать, это хоть что-то меняет.
Зейн казался таким грустным, что Мэдисон захотелось хоть немного его взбодрить.
— А ты видел запись своего обращения в новостях?
— Нет. И даже не собираюсь ее смотреть.
Неудивительно.
— Ты там такой спокойный и вежливый… — А еще чертовски обольстительный. — Я не сомневаюсь, скоро у тебя отбоя не будет от претенденток на роль твоей королевы.
— Как-то я в этом сомневаюсь, особенно учитывая все эти слухи…
— Стоит им хоть раз тебя увидеть в этом наряде искателя приключений, как они разом забудут о любых слухах.
Зейн наконец-то слегка улыбнулся:
— По-моему, этот наряд не слишком-то подходит королю, так что в нем я вряд ли кого-нибудь очарую.
— Тогда ты совсем не понимаешь женщин.
Зейн улыбнулся и задумчиво на нее посмотрел:
— Сегодня ты невероятно красива.
Мэдисон даже не смогла сразу вспомнить, когда ее в последний раз называли красивой. А свободное платье явно не прибавляло ей очарования.
— Спасибо, но, одеваясь, я думала не о красоте, а лишь об удобстве.
— А я говорил не о твоей одежде, а о тебе самой. Ты очень красивая.
Посмотрев Зейну прямо в глаза, Мэдисон почувствовала, как тлеющие в душе искорки разгораются в настоящее пламя, но при этом она четко сознавала, что шейх всего лишь пытается сменить тему разговора. Самой ей меньше всего хотелось сейчас влюбляться, тем более в принца, но при всем желании она просто ничего не могла с собой поделать.
А ведь вокруг Зейна и так слишком много скандалов и слухов, не хватало еще, чтобы он завел роман с собственной советницей по политическим вопросам… Нужно срочно взять себя в руки.
— Думаю, мы уже наговорили друг другу достаточно комплиментов, предлагаю вернуться во дворец и обсудить насущные проблемы. Также мне бы хотелось услышать, что ты собираешься делать на завтрашнем совете.
— А я бы предпочел никуда не ходить и еще немного посидеть здесь с тобой.
Она бы и сама с радостью посидела рядом с Зейном, но…
— Если мы сейчас не уйдем, то можем совершить новую ошибку.
