— Сними платье!
Фэй повернулась так резко, как обычно оборачивается игрок, которому передали мяч.
— Что ты сказал?
— Ты все слышала! — проговорил он.
Девушка медлила. Она посмотрела на часы, потом на Данте. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и смотрел на Фэй так, будто все время в этом мире принадлежало ему.
— Ты теряешь драгоценное время, отведенное на посещение магазинов, Фэй.
Поднявшись на ноги, Фэй принялась расстегивать молнию на платье.
— Избавься и от нижнего белья, — Данте притянул к себе ее стул и присел на него, наблюдая за тем, что она делает.
Фэй казалась себе некой экзотической танцовщицей. Она чувствовала себя крайне уязвимой, однако безропотно сняла трусики и лифчик, услышав, как пристально смотрящий на нее Данте тихо простонал.
— Иди сюда! — приказал он.
Фэй неторопливо подошла к нему, протянула руки и вытащила футболку из его джинсов, затем стянула ее. Она коснулась ладонями обнаженного торса Данте, отчего его взгляд стал темнее. Для Данте это было очередное занятие сексом, а не любовью, как для Фэй. Вот в чем разница между ними, подумала она, задаваясь вопросом, почему происходящее сейчас кажется ей своеобразным прощанием.
Встав со стула, Данте снял с себя джинсы, затем обхватил Фэй за ягодицы, приподнял ее и быстро вошел в нее. Его движения оказались намного осторожнее и нежнее, чем ожидала Фэй. Внезапно он отстранился, повернул девушку к себе спиной и принялся с мучительной неторопливостью ласкать ее груди.
— Данте, прошу тебя! — взмолилась Фэй.
Данте, не колеблясь, овладел ею сзади. Фэй ощутила, как напряглось ее тело. Происходящее казалось ей несправедливым, но невероятно чувственным. Неужели Данте не понимает, что она никогда не позволила бы ему обращаться с собой таким образом, если бы не любила его всем сердцем? Он входил в нее сначала медленно, затем начал ускорять темп. С каждым его ударом Фэй ощущала все большее единение с Данте, чего не испытывала раньше.
Фэй теряла голову всякий раз, когда они с Данте занимались любовью. Однако теперь она окончательно утратила над собой контроль. Реальность перестала существовать. Фэй погрузилась в мир грез и наслаждений, и ей не хотелось из него уходить…
Вскоре Фэй поняла, что Данте уже на грани. Она и сама уже оказалась не в силах сдерживать приближение развязки, ощущая нежные прикосновения Данте и слыша, как он что-то прерывисто шепчет ей по-итальянски. Выкрикнув имя Данте, Фэй ощутила себя словно в другой реальности. Затем и Данте достиг пика, крепко обхватив при этом Фэй. И только в это мгновение она вспомнила, что они занимались любовью, не предохраняясь.
Фэй услышала глубокий выдох Данте и отстранилась от него. Выпрямившись, она принялась одеваться с таким видом, будто ничего особенного не произошло и ей просто пора идти на работу. Подобное поведение совершенно не соответствовало тому хаосу, который творился у нее в мозгу.
— Надеюсь, ты принимаешь противозачаточные таблетки. Если, конечно, тебе есть до себя дело, — сказал Данте.
Фэй в это время расправила платье, а затем, балансируя на одной ноге, принялась надевать трусики. Резкие слова Данте больно ранили ее в самое сердце.
— Конечно, — уклончиво ответила она, надеясь, что своей отстраненностью так же ранит Данте. — Ведь в этой жизни всякое бывает.
Данте никогда прежде не был настолько холоден с ней. Он еще ни разу так старательно не скрывал своих эмоций. «Если, конечно, тебе есть до себя дело»… Для него секс — ничего, кроме обыкновенного удовольствия. Неужели это очередное правило, которое должна усваивать каждая его любовница? Значит, когда дело доходит до желания самого Данте, ему наплевать на предохранение. Всю ответственность несет его любовница, и именно она должна позаботиться о себе. При мысли об этом Фэй стало дурно.
— Ах, я совсем забыл, что ты у нас дама полусвета! — произнес Данте таким тоном, будто только что выиграл партию в пасьянс против самого себя.
Нет, подумала Фэй, я не шлюха и больше не буду притворяться таковой в угоду тебе.
— Меня всегда удивляла его выносливость! — воскликнула Елена, имея в виду Данте.
Фэй вежливо улыбнулась, продолжая неторопливо попивать кофе эспрессо, хотя ее сердце в действительности разрывалось, пока они с Еленой наблюдали из окна за тем, как Данте играет с Максом. Фэй могла только надеяться на то, что Елена не обладает интуицией, как ее брат, и не догадается об истинном эмоциональном состоянии собеседницы.
Девушке казалось, что столь безжалостного сердца, каким обладает Данте Валенти, нет ни у кого на этом свете.
— Быстрее, быстрее! — кричал Макс своему дядюшке Данте, когда тот, усадив трехлетнего племянника на спину, бегал вместе с ним вокруг оранжереи. Их темноволосые головы были прижаты друг к другу, и оба резвились, как непослушные школьники.
Фэй с ироничной улыбкой наблюдала за ними.
— Макс стал таким непоседливым, когда ему исполнилось шесть месяцев, — смеялась Елена, с обожанием глядя на сына. — В нем столько энергии. Я теперь и не знаю, кто кого больше заводит: Данте Макса или Макс моего брата!
Фэй беспомощно кивнула. Все произошло именно так, как она и предполагала. Сначала ее познакомили с Еленой, которая с распростертыми объятиями приняла ее и стала опекать, а теперь представили и маленькому Максу. Фэй знала, что ей будет нелегко знакомиться с очередным членом семейства Валенти. Ведь события развивались так, будто и она сама вскоре должна влиться в эту семью. Однако она не рассчитывала на то, что Данте, безжалостный всегда и со всеми, будет испытывать столь теплые чувства к детям. Поэтому Фэй казалось, что ее жизнь превратилась в некий странный спектакль: сперва Данте заставляет ее саму заботиться о предохранении, а затем изображает из себя жаждущего обрести семью мужчину.
— Макс выглядит очень самостоятельным ребенком, — сказала Фэй, поворачиваясь к Елене и думая о том, как ее мать каким-то непостижимым образом держала себя в руках на похоронах собственного мужа. Именно это воспоминание заставило Фэй взять свои эмоции под контроль. — Я думала, что он оробеет при виде своего дяди, с которым, должно быть, встречается не так часто.
— Он очень уверенно ведет себя даже с незнакомыми людьми, — кивнула Елена. — Но Данте приезжает сюда чаще, чем ты думаешь. Мне кажется, что он больше очарован племянником, нежели племянник своим дядюшкой.
— Я это заметила, — сказала Фэй, которой было бы легче воспринять информацию о мимолетных и редких визитах Данте в Тоскану.
