– Но меня уже произвели в лейтенанты с тех пор, как я в последний раз видел этого негодяя.
– Как здорово, – сказал Нид.
– Да, женился. Сейчас у меня двойня.
– Поздравляю. Теперь тебя надо догонять. Сейчас я должен отвезти Кейт домой, но ты заскакивай ко мне в «Козырь», выпьем по пивку.
– Обязательно.
Когда мужчины попрощались и полицейский дотронулся до своей шляпы, все блины в желудке Кейт уже обратились в чистый уксус. Пока Нид расплачивался по счету, она купила несколько желудочных таблеток. Сидя в машине, Нид спросил:
– Кейт, что случилось? Ты сейчас более нервная, чем мешок кроликов.
Она ничего не ответила.
– Ты чувствовала себя хорошо пока… Тебя расстроил Холт? – Он нахмурился. – Кейт, у тебя неприятности с законом?
– Нет. Я имею в виду, что я не преступник и тому подобное. Я не нарушала законов. Может быть, кроме той машины. Но тогда были особые обстоятельства. Мне кажется, на меня подействовал вид полицейского, которого мы встретили так быстро после того, как подбросили «порше». Это произвело впечатление на мою совесть.
Она потерла себе лоб.
– Я так устала.
Нид протянул руку.
– Иди сюда, положи голову мне на плечо. Поспи, пока не приедем к себе домой.
Она помедлила, но соблазн свернуться рядом с его успокаивающим сильным телом был слишком велик. Она прислонилась к нему, и он обнял ее. Она расслабилась. Его мужская аура окутала ее своими складками, как теплый плед. Нид был так удивительно силен и самоуверен, что она сомневалась, может ли он бояться вообще чего-нибудь.
Нид никогда никого не боялся. Даже самого дьявола. Но Кейт напугала его почти до смерти. Даже больше, чем потеря глаза. Это случилось, когда он понял, что она собирается убежать от него. Этот страх удивил Нида. Да, он с самого начала знал, что очень привязался к ней, но даже не подозревал, что начал влюбляться в нее. Наверное, это началось, когда он увидел, как она кралась к черному выходу. Судьба занесла ее к нему в бар, и он не собирался просто так отпустить ее.
Удивительно. Он ведь никогда раньше не любил. Наверное, не был готов к этому. До недавнего времени он был отчаянный боец и имел справедливо заслуженную репутацию крутого парня. Он знал, что о нем говорят, и гордился этим. Но сейчас он сидел в своем пикапе, у него на плече спала Кейт, и он ощущал в себе необычную нежность. Совершенно не крутой. Наслаждаясь тем, что она опирается на него, ее нежным дыханием, которое он чувствовал на своей груди, он старался не шевелиться. Затем не удержался и поцеловал ее затылок, а потом прижался к нему щекой. Она пошевелилась.
– Мы уже дома? – спросила она сонно.
«Дома». Ему очень понравилось, что она сказала это.
– Да.
Он не сказал ей, что они стоят здесь уже целый час, и целый час она спит у него на плече, а он боится пошевелиться. Она спала так умиротворенно и спокойно, что у него не хватило духу разбудить ее.
– Нид?
– М-м?
– Мне приснился чудный сон.
Она взглянула на него сияющими глазами. Прекрасное открытое лицо, пухлые ото сна губы. Он забыл обо всем на свете. Его рот, точно его притягивали магнитом, стал приближаться к ее губам. Она немного приподняла голову, ее ресницы задрожали и закрылись.
Ее губы были мягкими и сочными, как ежевика. У него закружилась голова. Он застонал и стал целовать ее все сильнее. Почувствовав ее ответ, он пришел в восхищение. У него захватило дыхание, кабина и весь мир перестали существовать, а внутри все запело. Он мог бы сидеть так, целуя ее, целую вечность, но он заставил себя отстраниться.
– Пойдем, – сказал он мягко. – Давай я положу тебя в настоящую постель.
Он почувствовал, как она напряглась.
– Нид, я…
Он заставил ее замолчать, снова поцеловав в губы, и усмехнулся.
– Я имел в виду, что ты ляжешь одна. Ты вымоталась, да и я хотел бы немного передохнуть.
Он помог ей выбраться из машины, провел внутрь до ее комнаты и, тихонько шлепнув, закрыл дверь. Уходить от нее становилось самым большим испытанием в его новой жизни. Как бы ему хотелось сейчас забраться вместе с ней под простыню и любить ее медленно, нежно, очень долго.
Одна мысль о том сукином сыне, который обидел ее, приводила его в бешенство. Когда он думал об этом, у него все вскипало внутри. Подумать только, и ведь этим подонком, кажется, был доктор. По крайней мере, он так решил про себя после того, как Кейт оставила машину на врачебной стоянке. Как только появится возможность, он обязательно попробует установить через своих приятелей, кому принадлежит машина с тем номером. А потом он просто зайдет в гости к этому ублюдку-садисту.
Кейт открыла глаза и посмотрела на часы. Не может быть, чтобы она так долго спала. Уже полдень. Затем она вспомнила, что не ложилась всю ночь. Последнее, что она запомнила из событий этой ночи, было то, что она положила голову на плечо Нида. Все остальное расплывалось как бы в тумане. Она дотронулась пальцем до своих губ. Целовал он ее, или это ей приснилось? Нет, конечно, не может этого быть. Она бы хорошо запомнила. Она потянулась и еще немного полежала в постели, затем заставила себя встать и отправилась в душ.
Одевшись, она высунула голову и посмотрела, что происходит в баре. Нид сидел на диване в маленькой комнате, выходящей в холл, расположив свои ноги на ящики. Работал телевизор, и по звукам, долетевшим до нее, ей показалось, что транслируют какую-то игру.
Он взглянул на нее, улыбнулся и выключил телевизор.
– Доброе утро, соня. Или, скорее, добрый день.
– И тебе тоже добрый день.
Он поднял свою кружку.
– Хочешь кофе?
– Нет. Я бы лучше выпила…
– Молока, – закончил он за нее. – Очень правильно. А поесть?
– Немного. Я думаю, что не отказалась бы от кукурузных хлопьев. А ты?
– Я уже ел.
Пока она доставала кукурузные хлопья, Нид налил ей молока, приготовил себе еще кофе и сел с ней за стол. Она ела и все время посматривала на его рот, наблюдала за тем, как он отхлебывает кофе из тяжелой кружки. Его нижняя губа была полной и красиво очерченной. Она представила себе те ощущения, которые испытывала бы от прикосновения этой губы. Он дотрагивался своим языком до края чашки, словно пробуя и изучая ее. Ей показалось, что она почти чувствует прикосновение его языка к ее языку. Ей стало жарко. Нет, ей не приснилось, что они целовались. Или все же приснилось? Она снова взглянула на него. Сейчас он смотрел на ее рот, его глаза сузились, а на лице появилось странное выражение. Чувственность явственно вибрировала в воздухе, как жужжание неоновых огней на вывеске.
Она отложила ложку и отодвинула тарелку. Аппетит пропал.
Неужели он думал о том же, что и она? Боже мой, так нельзя. Ей нельзя было близко сходиться с Нидом или с другим любым мужчиной. Ей нельзя было затягивать его в свои дела. Не сейчас. А может быть и никогда. У нее заболело горло и стало трудно дышать. Она быстро встала и пошла мыть тарелки.
