— М-да, случай, как говорится, из ряда вон, — заключила Джоанна. — А как, по-твоему, она к тебе отнеслась? Ты ей понравился?
Курт пожал плечами.
— Не знаю. Сначала у меня возникло ощущение, что мы созданы друг для друга, что иначе не может быть. Не то чтобы Нэнси стала оказывать мне какие-то знаки внимания… — Он сделал паузу, подбирая подходящие слова для описания столь сложного, столь необыкновенного явления. — Просто мне показалось, что мы дышим с ней одним воздухом, только нашим, больше ничьим. И что в голову нам приходят одинаковые мысли, и что у нас запросто получится о чем-нибудь рассказывать друг другу совсем без слов, одними взглядами.
Джоанна умиленно улыбнулась.
— Тебе бы написать о своих чувствах роман. Получилось бы неплохо.
Курт смутился и махнул рукой.
— Ты с самого начала знал, что она замужем? — спросила девица.
— В том-то и дело, что нет, — ответил он убито. — Если бы знал, может, не позволил бы себе так безумно ею увлечься.
— А о муже она сама тебе рассказала?
— Да. Между делом. — Курт воспроизвел в памяти ту кошмарную минуту, и желтое сияние ламп, освещающих бар, вмиг померкло. — Не знаю, поняла ли она, что я в шоке, — пробормотал он беспомощно. — Впрочем, это не играет никакой роли…
— Думаешь, у тебя нет ни единого шанса? — спросила Джоанна. — Если у женщины есть муж, это еще не значит, что она не может влюбиться в кого-то еще.
Курт опять на миг воспрянул духом, но тут же категорично покачал головой.
— Нет. Ломать ей жизнь, заставлять ее страдать я не хочу, — решительно заявил он. — Нэнси — создание утонченное и, насколько я успел понять, с непомерно развитым чувством ответственности. Она не сможет оставить мужа, даже если воспылает ко мне серьезными чувствами.
— В жизни всегда приходится делать выбор, — заметила Джоанна, становясь в эту секунду как будто на несколько лет старше и поражая Курта. — Что-то завоевывать, от чего-то отказываться. Это и больно, и порой необъяснимо, но такова жизнь, тут ничего не поделаешь.
— Сколько тебе лет? — Задав этот вопрос, Курт мысленно обозвал себя болваном. — Ой, прости… Если не хочешь, не отвечай.
— Почему же? — Джоанна пожала плечами. — Я никогда не стеснялась своего возраста. Мне двадцать пять.
— Двадцать пять? — Курт не поверил собственным ушам. — Ты выглядишь максимум на восемнадцать.
Джоанна довольно рассмеялась.
— Все так говорят. — Она пристально посмотрела Курту в глаза. — Мой тебе совет: если ты и в самом деле чувствуешь, что эта Нэнси — единственная женщина, которая тебе нужна, попытайся отбить ее у мужа.
Но ее собеседник медленно покачал головой.
— А вдруг ей не особенно сладко с ним живется? — настаивала на своем Джоанна. — Может, она сама мечтает, чтобы кто-нибудь освободил ее от этой зависимости?
Курт попробовал вспомнить, с каким выражением лица Нэнси рассказывала ему о муже, хотя сделать это было не так просто: в тот момент у него немного помутилось сознание. Она сказала, что расстроилась, позвонив Тому. Его сердят ее частые поездки. Еще бы, подумал Курт. Была бы у меня такая жена, и я бы злился, если бы постоянно оставался дома один.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — напомнила Джоанна, все еще надеясь подвигнуть Курта на борьбу.
— Нет, — повторил он. — Я должен смириться с судьбой. По-другому нельзя.
— Как знаешь, — произнесла девица не то устало, не то разочарованно.
Они помолчали. Курт представлял, как вернется в отель, поднимется на четвертый этаж, где в своем номере наверняка уже крепко спит Нэнси… Насколько одиноким себя почувствует, выйдя из лифта, — и ему захотелось плакать. Наверное, впервые в жизни.
Он скорее всего утонул бы в своих горестных думах, если бы Джоанна осторожно не коснулась пальцами его руки.
— Ну, не убивайся так. Сегодня вообще постарайся больше о Нэнси не думать.
— Я не могу о ней не думать, — беспомощно признался Курт. — Хоть и понимаю, что это мне ничуть не поможет.
— Только навредит, — мягко произнесла Джоанна. — В любовной горячке люди чего только не вытворяют, даже расстаются с жизнью.
Курт кивнул, мрачно глядя перед собой.
— Завтра я буду в норме.
— Главное, пережить эту ночь, — сказала Джоанна соблазнительным полушепотом. — Если хочешь, я помогу тебе.
Ее пальцы начали медленно гладить руку Курта. Она предлагала ему дожить до утра вместе, утешиться в объятиях друг друга. В какой-то момент эта идея показалась ему спасительной соломинкой. В конце концов, Нэнси он был не нужен. С Розмари они не виделись почти месяц. По большому счету их ничто не связывало.
Может, погреться у этого случайного огня? — подумал Курт, переводя взгляд на пальцы Джоанны. Почувствовать близость женщины, осознать, что Нэнси не единственная на свете…
— Прогуляемся? — подложила Джоанна, сжимая его руку. — Я живу совсем недалеко…
Курт посмотрел ей в лицо и, хоть непохожесть ее глаз на прекрасные глаза Нэнси подействовала на него отталкивающе, медленно кивнул. Джоанна ответила ему победно-многообещающей улыбкой.
Они поднялись и вышли в ночную прохладу. Джоанна взяла Курта под руку и повела в сторону окутанных тьмой жилых домов.
Так даже лучше, мысленно повторял он, пытаясь заглушить внутренний протест, все более требовательно и громко заявляющий о себе. Я забудусь с этой женщиной, переживу с ней эту адскую ночь и завтра посмотрю на Нэнси более спокойно…
— Я живу в последнем доме, — сказала Джоанна.
Ее интонации вдруг показались Курту неприятно жеманными, и он удивился, что не замечал этого раньше. В ушах с умопомрачительной навязчивостью зазвучал мелодично-спокойный голос Нэнси, перед глазами опять возник ее светлый образ. Он представил, как, продолжая слышать и видеть Нэнси, придет к Джоанне, и предстоящая связь с ней показалась ему настолько невозможной, что захотелось тут же высвободить руку, повернуться и без слов пойти обратно.
— У меня есть скотч и бренди, — сообщила Джоанна. — Любишь скотч?
Курт пил мало. В основном — вино или пиво. Употребляющие алкоголь женщины всегда вызывали в нем неприязнь.
— Нет, — ответил он сухо.
Джоанна слегка прижалась к нему, наверное расценив его неласковость как очередное проявление страдания. От нее пахло дешевыми духами, и Курт едва удержался, чтобы не поморщиться.
— Все будет хорошо, — прошептала она нежно. — Я постараюсь тебя утешить.
До Курта вдруг дошло, что дело вовсе не в неискренности ее тона, не в духах и не в скотче. А в том, что ему не следует совершать эту ошибку. Скорее всего, и разговаривала Джоанна вполне нормально, и духами пользовалась сносным — его отталкивало от этой женщины собственное нежелание воспользоваться ситуацией подобным образом.
