этого он мог спокойно заняться чертежами дач и потихоньку сосать из бутылки виски.
Равнодушно заглянув в холодильник, он достал оттуда яблоко, хотя все полки домработница вчера забила свежеприготовленной едой. У Марка в носу до сих пор стоял запах ванили, от которого мутило. Потому он решил обойтись чем-то легким и свежим. Алкоголь все равно заглушал все остальное.
Он успел только один раз куснуть кислую мякоть, как зазвонил домофон. Парень недовольно посмотрел на маленький синий экран, в котором с ноги на ногу переминался разъяренный Игорь. Марк уже понял, зачем тот пришел, и с безумной радостью на душе впустил гостя. Дверь квартиры распахнул настежь, а сам плюхнулся в кресло-мешок с бутылкой виски, сделав несколько глубоких глотков.
Игорь влетел в квартиру с горящими кулаками и без всяких слов ударил друга по лицу. Твердые костяшки саданули по скуле. Боль разнеслась по всей голове и утонула в трясине ранее испытанной боли, застоявшейся и загноившейся. Марк рассмеялся, как безумец. Ему стало смешно от того, что он сейчас терпел эту боль за вчерашний нелепый секс с девушкой, на которую потратил шесть никчемных лет жизни, а теперь даже должного чувства удовлетворения от мести не испытывал. Игорь перед ним весь пыхтел и дымился, а ему было плевать. Он опять только считал секунды в ожидании, на какой тот остановится. Чем громче он смеялся, тем сильнее Игорь избивал его, выплескивая вместе с кровью друга собственную ярость.
– Ах, ты сука! – рычал тот. – Я тебя лучшим другом считал! А ты, урод, только и ждал, когда тебе выпадет шанс! Ублюдок!
Марк попытался приподняться на руках. Кровь изо рта и носа густыми каплями брызгала на пол. С виска по лицу на шею тоже стекали теплые липкие струйки. Голова трещала, словно боль билась о стенки черепа изнутри. А в душе царила безмятежность. Игорь с силой пнул его под ребра. Марк перекрутился и упал навзничь. Тут же чуть не захлебнулся собственной кровью, откашлялся и лег на бок.
«Интересно, кто ему рассказал? – спокойно размышлял он в уме. – Вера?». Его вдруг уколола мысль, что она сделала это специально, чтобы брат его избил и отомстил за секс с Мариной, но он быстро согласился с тем, что сам заслужил. И если бы это принесло ей радость, позволил бы Игорю забить себя до смерти.
– Тебе Вера донесла? – спросил он у бывшего друга, когда тот замахнулся на него ногой.
Игорь замер и стрельнул в Марка ненавистным взглядом.
– При чем здесь Вера? Марина мне сама все рассказала, – процедил он сквозь зубы. – Она сказала, ты давно поглядываешь на нее похотливо, ублюдок!
Парень размахнулся и еще раз пнул лежачего в бок. Тот взвыл и снова откашлялся.
– Вы друг друга стоите, – ответил Марк, расплывшись в кровавой ухмылке, и встал на четвереньки. – Ты – кобель. И Марина твоя – та еще сучка. Она сама на меня полезла.
– Ах, ты!..
В лицо Марка прилетел грязный ботинок. Острая боль рассекла голову. Зубы стиснулись, чтобы перетерпеть ее. Он уже тысячи раз ее испытывал. Знал, что она продлится всего несколько секунд, а затем будет только постанывать. Нельзя будет трясти головой, чтобы не бередить ее, но больше она не станет причинять неудобств. Он снова откроет глаза, сплюнет кровь, сделает несколько глубоких вдохов ртом и продолжит жить. Эта боль не могла его убить. По крайней мере, за тысячи похожих ударов ей не удалось это сделать. Он уже перестал надеяться. Оставалось только выжидать и считать секунды.
– Игорь! – вдруг послышался из подъезда всполошенный женский голос.
Оба обернулись на дверь и увидели тонкую фигуру Веры с невероятно крупными от волнения глазами. Девушка облизала губы и поджала их, глядя на окровавленного Марка на полу, а потом перевела злой взгляд на брата.
– Я их видела, – выпалила она быстро, обращаясь к Игорю. – Марина первой к нему начала приставать.
Вера прибежала сюда следом за братом. Она слышала, как тот разговаривал с уже бывшей девушкой по телефону, как смачно выругался сразу после и как хлопнул дверью, гневно прорычав имя лучшего друга. Игорь обычно был добродушен и мил, но в гневе выходил из себя и совершенно не поддавался контролю. Она испугалась за Марка, даже если знала, что тому на нее плевать, даже если он заслужил это, даже если сам этого жаждал, обезумев от отчаяния.
Брат поморщился. Марк, тяжело дыша, распластался в позе ангела, не находя в себе силы подняться. Ему хотелось посмотреть на Веру, на ее красивое лицо, тронуть ее нежное запястье и втянуть молочный запах. Это бы сняло всю боль в одно мгновение. Но он даже головы поднять не мог, словно волшебным образом поменял плотность, став неподъемно мраморным или железобетонным.
– А ты какого хуя сюда приперлась? И почему ты его выгораживаешь? – спросил Игорь, недоверчиво щурясь.
– Потому что я и ее трахнул, – засмеялся вдруг Марк, захлебываясь собственными кровавыми слюнями. – Я лишил ее девственности и бросил. А она продолжает бегать за мной. И я трахаю ее каждый раз, когда она себя предлагает.
Он смеялся безудержно, сардонически, ненавидя себя всем болотом, в которое превратилась душа. Хотелось захлебнуться собственной гнилью и медленно увязнуть в этом, чтобы его продолжали избивать и закидывать тухлятиной, пока он умирает.
Игорь рассвирепел и накинулся на него сверху. Кулаки с неистовой силой залупили по бледному лицу, окропленному кровью. Марк распростер руки и ноги. Смеяться ему не позволяли прилетающие почти каждую секунду удары, но внутри он хохотал, а потом перешел на вой. Тоскливый, одинокий, никем не слышимый.
Вера кричала, пытаясь оттащить брата, но тот ничего не замечал, кроме собственной ярости. Когда девушка подпрыгнула сбоку и попыталась ухватить его за руку, Игорь случайно ударил ее локтем в лицо и замер в испуге. Девушка резко замолкла и откинулась назад.
Марк, видя, как быстро краснеют ее губы, пришел в бешенство. Он сбросил с себя бывшего друга и ловко поднялся, будто до этого месяц лежал в санатории, а не терпел побои. Проснувшаяся в одно мгновение ненависть не позволяла ему рассчитывать силы. Он стал пинать Игоря по лицу и ребрам, не прицеливаясь, куда попадали ноги. Тот весь сжался на полу, рыча и стеная.
– Хватит!!! – истошно завизжала Вера, закрыв ладонями лицо.
Она сидела на коленях и качалась корпусом. На последнем выдохе опустилась лбом на
