В Красном море надо было плавать. Или мчаться на водном мотоцикле, или лететь на желто-голубом парашюте за быстрым белым катером. Ничего этого Наталья сегодня не могла. Она была разбита вдребезги и для каждого шага собирала себя по кусочкам.
Она вернулась в «Принцессу» и от нечего делать позавтракала второй раз, хотя не была уверена в законности этого дела. Заказывать ничего не нужно, а нужно только подходить, брать тарелку и накладывать себе с двух огромных трехэтажных столов. Что там было на этих столах, описывать глупо и бесполезно. Открывайте, девочки, самую полную поваренную книгу, раздел "Холодные закуски", и читайте. Вот вам еще для национального колорита: хумус — горох, растертый с оливковым маслом, фалафе — то же самое, но не размазней, а катышками. Нам такой еды не понять, но попробовать стоит для общего развития.
За горячим надо подходить к поварам, а кофе и чай разносит официант и наливает тебе сам, чтобы ты не ошпарилась.
Тарелочки, правда, были маленькие, и утром Наталья с такой маленькой тарелочкой подходила к столам три раза, чтобы наесться, и еще два, чтобы того-сего попробовать, а когда завтракала второй раз, осилила только два подхода.
До обеда оставалось еще три часа. Шататься все это время по игрушечному городу Эйлату, одетой как металлург в горячем цеху, было бы форменным издевательством над собой. Тем более, что утренний теплый ветер из пустыни нагрелся, срывая жар с раскаленных на солнце песков, и стал полуденным горячим ветром из пустыни. Сидя в прохладном ресторане и потягивая ледяной ананасовый сок, было даже приятно смотреть в окно, как ветер бродит по склону горы, выстреливая вверх маленькими фонтанчиками пыли. В этом, девочки, особая прелесть кондиционирования воздуха. А если бы снаружи не стояла такая жара, то и прелести в кондиционированной прохладе сильно поубавилось бы. Ну, прохлада и прохлада.
Наталья пошла к себе; из номера как раз выматывалась эфиопка с пылесосом, наверное, тоже из эскорт-сервиса, потому что очень красивая. Это Наталья признала безо всякой ревности. Превосходство все равно было на ее стороне: эфиопка маленькая, черная и горничная, а она европейская женщина и врач.
Телевизор показывал все, в том числе один канал на вкрайнской мове. Держа в руке пульт и прыгая с канала на канал, Наталья разделась догола и включила кондиционер, выключенный экономной эфиопкой. Бывшие советские каналы она старалась проскакивать поскорее.
В дверь постучали, Наталья подумала, что это, может быть, вернулся Гера, хотя журналист не обещал вернуться раньше, чем через два дня.
— Секунду! — крикнула она, потому что секунда на любом языке «секунда», и кто бы ни стоял за дверью, такой ответ был бы ему понятен.
Отчего-то нервничая и сама этому удивляясь, она сгребла с пола свой наряд металлурга с вывернутыми вместе с трусиками потными джинсами, забросила всю охапку в ванную и чуть не пошла открывать голая. Конечно, спохватилась.
Человек за дверью признаков жизни не подавал.
Наталья еще раз сказала: "Секунду!", повернула ручку замка, нырнула за дверь ванной и, как из-за ширмы, крикнула:
— Кам ин!
Вошел молодой еврей из наших. Наталья видела его в лобби, когда он подносил чемоданы. Они немного поговорили через оставленную Натальей щелку в двери, потому что еврей сказал, что ему приятно поболтать по-русски, и еще потому, что он надеялся подсмотреть за голой Натальей в ванной и все время запускал в щелку глазенапа, но о своей надежде Наталье, понятно, не сказал.
По образованию он был филолог и жаловался, что в Москве в его время не было еврейских национальных школ и это закрыло ему карьеру в Израиле, потому что без хорошего знания иврита здесь далеко не пойдешь.
— Ну что, — сказал еврей, — запустил я вам ежа под череп?
Наталья сказала, что запустил, и очень довольный этим еврей стал спрашивать, не забывала ли она где-нибудь что-нибудь в последнее время.
Забывала. Забывала в океанариуме фотоаппарат «Эликон», спохватилась Наталья и получила назад этот «Эликон», пародию на дешевые кодаковские «мыльницы», который в лучшие для него времена стоил сорок рублей в "Детском мире".
В Эйлате тридцать пять гостиниц, назидательно сказал еврей, русских туристов полно, и ее могли бы не найти, если бы она не была в такой запоминающейся одежде. При этом он, как бы не глядя, тыкал фотоаппарат в Натальину высунутую из ванной комнаты голую руку и отчаянно косился на щелку в двери.
Из озорства Наталья задержала его еще на минуту всякими: "И часто такое бывает?" и "Да что вы говорите!", — а сама напялила свою запоминающуюся одежду, вплоть до косынки и солнечных очков в пол-лица, и в таком виде явилась остолбеневшему еврею, разыграв целую сцену с будто бы нечаянно открывшейся дверью.
Он ушел глубоко разочарованным.
А Наталья разделась, вымылась, намазалась "Афтэ саном" и заснула, не укрывшись, лежа на спине поперек постели, под шорох кондиционера и заморские всхлипы телевизора.
Она проснулась почти здоровой. Может быть, это так быстро прошла акклиматизация, а может быть, акклиматизация еще и не начиналась, просто "Афтэ сан" так хорошо подлечил ее сожженную кожу. Кожа, кстати, показалась жирноватой, и Наталья пошла под душ. К тому же пора было наконец разобраться со всеми этими гелями-кремами-шампунями в фирменных упаковках "Принцессы".
Вода с нее бежала грязная, и это притом, что Наталья мылась перед сном и спала не в угольном подвале, а в чистейшем пропылесосенном эфиопкой номере на чистейшем кондиционированном воздухе. Грязь, надо понимать, была собственная Натальина, въевшаяся в поры еще в Москве.
Любопытства ради Наталья, вытеревшись насухо, попрыгала и понагибалась до первого легкого пота и опять встала под душ. И смыла с себя еще немного родной грязи. Скорее всего, эта грязь была на ней всегда, только Наталья ее не замечала, потому что никогда раньше не мылась в такой белейшей ванне, в которой никогда не стирают и цветы в горшках не ополаскивают душем, а только купаются.
Кожу она все-таки пересушила, и сожженные места заболели с новой силой. Рано было отказываться от крема, но и мазаться этим жирным кремом и ходить блестеть как самовар не хотелось ужасно. Наталья по наитию выбрала гель в одной из «Принцессиных» коробочек. Он впитывался моментально и жирного блеска не оставлял. Наталья извела всю коробочку и не жалела, потому что завтра эфиопка-горничная принесет еще.
