его теплое дыхание.
— Даже на то, кто сдал твое новое место работы?
Распахиваю глаза. Вот же… знает, за какие ниточки потянуть.
Дергаю плечом, задевая челюсть шефа. Он стискивает мою талию, будто в отместку.
— Плевать.
И я хочу, чтобы именно так и было. Чтобы в один момент стало плевать на всех.
— Лад, что между вами произошло?
Рычу и сажусь на кровати. Оборачиваюсь на Сергея. Он подпирает голову и внимательно смотрит мне в лицо. Ждет.
— Тебе обязательно докапываться до самого нутра человека? — зло цежу сквозь зубы.
Он дергает бровью.
— С которым я сплю не один месяц? Желательно бы. Я хочу, чтобы ты сама раскрылась… но могу подключить и другие каналы.
— Это шантаж, — меня все больше раздражает, что он лезет туда, куда его не просят.
Это закрытая дверь в мое прошлое. Никому не позволено ковыряться в моей душе. Сдирать зажившие корочки ран, чтобы они снова кровоточили.
— Лада, ты мне не доверяешь?
— А должна? Сергей Витальевич, мы просто спим, ничего другого нас не связывает. Разве нет?
Босс в ответ мычит что-то неопределенное.
— Опять Витальевич?
— Думаю, нам стоит прекратить вот это вот, — обвожу рукой кровать.
Говорю, а у самой комок в горле. Не хочу, но он переходит все границы…
— Даже так? Неужели там что-то такое, что ты готова со мной порвать, только не говорить?
Мотаю головой. Прогоняю непрошеную горечь, боль внутри.
— Просто не потерплю шантажа, со стороны кого бы то ни было.
Встаю с кровати и ищу одежду. Спину жжет от взгляда шефа, но я, стиснув зубы, продолжаю одеваться. Распрямляю плечи и поворачиваюсь.
Черт… зря. Он все ещё обнаженный на моей кровати. Ждет, что я дальше скажу?
— Вам пора, Сергей Витальевич, — киваю на дверь.
— Вот оно как…
Хмыкает, но встает. Быстро одевается, с психом. Не застегивает ни рубашку, ни ремень. Надевает туфли.
— Счастливо оставаться со своим прошлым! — орет так, чтобы я услышала, и хлопает дверью.
Выдыхаю, оставляя легкие пустыми. Стекаю по стене и прикрываю глаза. По щекам ползут слезы, и я со злостью их вытираю.
Вот почему я не хотела никаких отношений. Они рано или поздно заводят в тупик. Заставляют делать выбор. Но я никому не расскажу о моем малыше.
Дура! Дура! Повелась на страсть к шефу…
— Э-э-э-э-э-э-э-м, как понять «беременна»? — хлопаю глазами, смотря на моего гинеколога.
Она моет руки и улыбается.
— Ну вот так, Ладочка. Абсолютно точно беременность.
— Мне же сказали, что я не могу иметь детей после того, как потеряла ребенка.
Врач усаживается за стол и берет несколько листочков.
— Ладочка, организм женщины иногда способен на чудеса. Особенно, когда встречается подходящий мужчина. Я тебе направления на обследования пишу, все чтоб прошла.
Подходящий мужчина. Вот уж точно это не про Сергея…
Мы с ним вообще перестали пересекаться после того скандала. И вот спустя две недели я узнаю, что у меня будет ребенок от Ржевского…
Ребеночек. Губы сами расползаются в улыбке, пока я одеваюсь после осмотра.
— Это правда, правда? — снова переспрашиваю и получаю в ответ многозначительный взгляд.
Прикусываю язык, чтобы дальше не задавать глупые вопросы. Понимаю, что это выглядит странно. Но ведь я была уверена, что не может быть ребенка, что никогда не смогу стать матерью, и тут… беременность.
— Спасибо, — шепчу, оттого что к горлу подступает рыдание и я не могу нормально дышать, — спасибо вам.
Врач улыбается, продолжая что-то выписывать.
Радостно сгребаю листочки и выхожу из больницы. Задираю голову к небу и зажмуриваюсь. Радостно!
Кладу руку на живот и делаю глубокий вдох, чтобы не разреветься прям перед больницей. Хочется с кем-то поделиться радостью своей. Но тут же стопорюсь… а с кем?
С Сережей?
Что теперь делать с Сережей? Он же должен об этом узнать? Как отец… Нужно будет обдумать, что и как сделать. Не хочется навязываться с ребенком, но и молчать я не могу. Это как-то неправильно. Да и он мне ничего плохого не сделал, в отличие от Антона. Просто мы с ним не смогли найти общий язык.
Сажусь в машину и проверяю время. Я отпросилась на пару часов, как раз чтобы успеть приехать сюда на осмотр, и время мое заканчивается.
Возвращаюсь на работу, а саму слегка потряхивает от волнения.
Пока я ехала в офис, решила, что тянуть просто нет никакого смысла и можно сказать сейчас. Чтобы понять, как дальше быть, и вообще, узнать, нужен ли этот ребенок Сергею.
Так… если Ада решила сделать, Ада не откладывает и делает. Сразу поднимаюсь на этаж генерального. В приемной никого. Видимо, Оксана ещё не вернулась с обеда.
Стучу в дверь и захожу. Застываю на пороге: там сидит девушка, развалившись в кресле Сергея.
— Добрый день, а Сергей Витальевич?.. — оглядываю кабинет и не нахожу его.
— Добрый, а он вышел. Сейчас придет.
Продолжаю изучать девушку. Красивая. Волосы черные, аккуратными волнами спадают на плечи, яркие синие глаза, большая грудь, обтянутая футболкой. Ниже не вижу, мешает стол. Но то, что я вижу, очень даже красивую картинку создает.
— А вы? — вопросительно выгибаю бровь.
Девушка улыбается.
— А я его жена. Вот приехала в гости к любимому мужу.
Бамс… жена.
— А, понятно, — выдыхаю, а у самой ноги слабеют, и приходится крепче вцепиться в дверную ручку, — я тогда позже зайду. Всего хорошего.
— Так, может, что-то передать Сереже?
Сережа…
Мотаю головой.
— Ничего срочного, спасибо.
Выскакиваю из кабинета, плотно закрывая дверь.
Сергей
Стряхиваю с рубашки влагу и возвращаюсь в кабинет, где оставил Ольгу. Это крестница моего отца. Полгода назад отец попросил меня помочь и заключить с ней фиктивный брак, чтобы она смогла уехать и оформить гражданство другой страны. А теперь я жду, когда же в моем паспорте появится штамп, что я снова свободный мужик.
Мы с ней на берегу обговорили, что это все ради гражданства, и она ни разу не переходила черту фиктивной жены. Да и у меня ни разу мысли не возникало, чтобы сделать этот брак настоящим. Особенно после того, как у нас с Ладой закрутилось.
— Извини, Оль, сегодня что-то день особенно нервный. Никак не могу сконцентрироваться.
Ольга улыбается и встает с моего кресла.
— Я могу как-то помочь?
— Ага, развод дай уже наконец, — усмехаюсь, усаживаюсь в кресло и расправляю плечи.
Ольга плюхается на диван у стены и надувает губы. А я напрягаюсь при виде её расстроенного лица.
— Что не так? — нащупываю на столе
