— Маги! — взмолился Генри. — Вы же понимаете, что разразится катастрофа, если Лаура появится вместо вас.
— Но она актриса второго состава! — сияя, нанесла Маги свой удар.
— Да, но только потому, что вы никогда в жизни не пропустите спектакль и Лаура никогда не появится на сцене… не появлялась! — поправил он себя. — Ее талант слишком мал, голос слишком громок, волосы слишком светлые, а грудь слишком большая, она вульгарна.
Алекс мысленно согласился. Генри очень точно описал Лауру. Однако Алекс сделал огорченное лицо.
— Генри, если у вас такое мнение, то я проиграл. Вы должны отказаться от меня.
— Как это? — удивился Генри.
— Да, почему это? — как эхо повторила Маги, искренне удивленная. Она никогда бы не подумала, что Алекс пойдет на уступки.
— Похоже вы считаете, что по сравнению с Лаурой даже Маги Фокс может улучшить ситуацию, — отозвался Алекс.
Генри, вздыхая, закрыл лицо руками. Он понимал, что последнее замечание Алекса уничтожило возможность быстрого примирения двух звезд.
Маги ничего не сказала. Она лишь так сильно надавила сигаретой на осколок, что тот разлетелся на мелкие кусочки. Генри, охая, поднялся со своего кресла.
— Я как адвокат, менеджер и продюсер поседел, занимаясь шоу-бизнесом, — заявил он, — особенно этому способствовал сегодняшний вечер. Но я понял, что верна пословица: не так страшен черт, как его малюют.
— Вы правы, Генри. — Маги вышла из-за письменного стола. — Пословица касается и меня.
— Тогда я спокоен, — сказал Генри.
Алекс был уверен в том, что адвокат делает поспешные выводы, но промолчал. Генри Мортимер мог поседеть, занимаясь шоу-бизнесом, многое постичь при этом, но он, Алекс, два года был близким другом и доверенным Маги.
Маги кивнула своему адвокату.
— У меня черт страшнее, чем его малюют. — Она не стала ждать, пока до Генри дойдет смысл ее слов. Она была уже у двери, когда адвокат застонал.
Алекс снова был прав. Он сделал Генри знак ничего больше не говорить.
Маги открыла дверь и устремилась в фойе для встречи первых гостей.
— Почему вы делали мне знаки? — поинтересовался Генри. — Я мог еще уговорить Маги.
— Вы видели когда-нибудь, что Маги делает то, о чем ее просишь? — Алекс засмеялся, когда Генри Мортимер отрицательно покачал головой. — Вот почему мы не должны уговаривать ее играть в пьесе.
Генри кивнул и пожал плечами.
— Может быть, вы и правы, Алекс, но я должен был хотя бы попытаться. Представьте на минуту, что Маги не будет играть. Я не могу отказаться ни от вас, ни от нее. Мне бы надо было уговорить ее как-нибудь.
Алекс похлопал адвоката по плечу, и они присоединились к гостям в фойе.
— Вы знаете басню о слоне и моське. Вы напоминаете мне моську.
Генри вымучил улыбку.
— Я скажу Маги, что вы сравнили ее со слоном. Это ее не обрадует.
Алекс засмеялся и пожал плечами.
— Она уподобляет меня таракану. По сравнению с этим слон выглядит весьма безобидно.
Генри поднял брови.
— Таракану? Да, это сильно. А как вы ее называете? Кажется, «сахарный кусочек»?
— Правильно.
— Звучит очень мило.
— Маги ненавидит это прозвище.
Генри вздохнул.
— Вы, и правда, идеальная пара.
При взгляде на гостей, друзей и коллег глаза Маги слегка увлажнились припасенными на этот случай слезами.
— Это вы, мои дорогие! — воскликнула она в порыве радости и открыла руки для объятий, потом она обняла каждого из десятка уже пришедших в пентхауз гостей, при том, что добрая дюжина еще должна была появиться. Маги не хотела долго скрывать свою боль.
— Ха! Дорогая! — Рон, режиссер с телевидения, поцеловав ее в щеку, протянул ей странный хромированный предмет, олицетворявший что-то футуристическое.
На мгновение Маги забыла о своей печали и завертела предмет в разные стороны.
— Что это такое? Выглядит заманчиво.
— Положи где-нибудь в шкафу как современную пластику, — посоветовал Рон, — все будут тебе завидовать.
— Спасибо, сокровище. — Маги в благодарность поцеловала его. — А имя художника?
Рон широко улыбнулся, показав ряд красивых зубов.
— Эта штука отскочила сегодня от нашей камеры, какая-то ручка или что-то в этом роде. Я прихватил ее с собой.
— Ты подтвердил мнение о том, что в Нью-Йорке тащат, что попало, как вороны, — сказала Маги и покачала головой.
— Но я из Кентукки и в душе остался кентуккским мальчиком, — заверил ее Рон.
— Ну ты только подтверждаешь мнение, что Нью-Йорк портит даже детей из провинции. — Маги бросилась на шею Сельде, тоже актрисе. — Ты не представляешь, — всхлипывала она.
— Нет, что я пережила, — говорила она уже Анне, преуспевающей художнице.
— Ты говоришь об истории с огурцом? — спросила Анна и хотела поцеловать Маги. — Вы насмешили весь Нью-Йорк.
Маги отпрянула назад и уклонилась от поцелуя.
— Какой ужас! — Она схватилась за голову. — Есть здесь кто-нибудь, кто мне посочувствует, вместо того чтобы смеяться?
— Как насчет меня? — Хави, ее коллега, привлек Маги на свою широкую грудь. — Обычно я утешаю вдовушек с Пятой авеню и Центрального Парка Вест, но для тебя сделаю исключение. Прямо сейчас или после закусок?
Маги в шутку ударила его.
— Ну, ты только подтверждаешь мнение о том, что все в Нью-Йорке помешаны на сексе. И не говори, что ты из Кентукки.
— Нет, я из Массачусетса, и не говори, что Нью-Йорк испортил меня, я с юных лет любил богатых вдовушек.
— Поросенок! — Маги уже повисла на шее очередного мужчины. — Утешь меня, — попросила она Альфа, художника-декоратора. — Я знаю тебя, ты можешь утешить, не предаваясь безумным фантазиям, ты тонко чувствующий гомосексуал.
Альф скромно поцеловал ее в лоб.
— Ты имеешь в виду случай с огурцом? Детка, но это было смешно до коликов!
— Предатель! — Маги рассердилась и повернулась к нему спиной. Увидев своего друга Ханка, она пустила слезу. — Но ты-то пожалеешь меня?
— Конечно, — заверил Ханк. — Только Алекс выглядит так, будто именно он нуждается в утешении. Может быть, мне утешить его?
— Пожалуй. — Маги посмотрела в сторону Алекса, который стоял рядом с безутешным Генри Мортимером. Она покачала головой. — Разве я приглашала господина, что стоит там? Странно, обычно я знаю всех своих гостей. Ну исключение тоже возможно. Пойдем! — Под руку с Альфом и Ханком она прошла в огромное помещение, размеры которого скрадывали темные краски, в которых было выдержано убранство: коричневый ковер и угловые диваны, темно-синие стены и потолок с золотыми разводами. Низкие светильники оживляли золотые диванные подушки и выделяли сверкающие темно-синие деревянные столы, на которых стояли золотые пепельницы и вазы. Зеркала, вмонтированные в потолок, фигурки из Азии и необычные лампы подчеркивали небывалую роскошь.
