- Не хочу... - хмурясь, смотрю в окно. - Много чести.
Поднимаюсь, кухня покачивается...
Ловлю ладонью стену.
- Пойдем, я уложу тебя спать.
Подхватывает за талию и ведёт.
Я не хочу спать. Моему телу горячо и его тянет, словно Ведьма вселилась в меня и тянется кошкой. И мне мурлыкается, да, от ощущения мужской ладони, сжимающей мою талию.
Он расстилает простыню на диване. Расправляет одеяло.
- Ну всё... - тяжело сглатывает. - Я пошел... Дальше сама справишься?
Неуверенно киваю.
- Вы такой хороший, - лепечу я пьяно. - А можно я вас обниму?
- Ммм... - глаза его теряют фокус на мгновение.
Бросаюсь к нему на шею с благодарностями. Чувствую, как он сжимает меня так, что перехватывает дыхание. И когда я подаюсь назад, отпуская его из объятий, не отпускает.
И мы смотрим друг другу в глаза. Пауза затягивается…
Мои колени подкашиваются от какой-то невыносимой истомы. Губы горят… И я, не контролируя себя, тянусь к нему, закрывая глаза.
Чувствую, как соскальзывают его губы по моим выше. И он прижимается ими к моей скуле. Не позволяя случиться поцелую.
- Спокойной ночи, детка, - шепчет он, скользя губами по моей коже. - Сладких снов...
Глава 12. Любочке все можно
Купив внизу себе огромный стакан кофе, поднимаюсь наверх в отделение.
Не выспался опять. Чуть кровать во сне не трахнул! Няшечка, чтоб её, со своими поцелуями... Просто испытание какое-то.
Опаздываю на летучку. Но это я намеренно. Зубарева задолбала просто...
Переодеваюсь в ординаторской за ширмой в форму.
- Истомин! - открывается дверь.
На ходу надевая верх, выхожу из-за ширмы.
- Утро доброе, Татьяна Борисовна.
- Ты опять опоздал! - шлепком в грудь небрежно всовывает мне несколько папок. - Твои новые...
Когда успели?! Выходные же были... С утра уже, что ли??
- Ещё одно опоздание и... - с угрозой.
- Войдите в положение, у меня жена молодая, - глядя ей в глаза холодно улыбаюсь я, прижимая к груди расползающиеся папки. - У нас медовый месяц. Может, в отпуск отпустите?
- Обойдешься, - шипит на меня тихо. - Практикантов забери! Заходите, - открывает шире дверь.
Вваливается кучка студентов. Человек семь.
- Это что ещё за хтонь? - поднимаю я бровь разглядывая разношерстную публику.
- Работайте.
- У меня обход!
Она выходит, хлопая дверью. Мы все дружно вздрагиваем.
- Так... - обвожу их взглядом. - А староста кто?
- А ее сегодня не будет, - отвечает какой-то тощий очкарик. - Она плохо себя чувствует.
- Я за неё, - жуёт жвачку борзый мажорчик, нахально глядя мне в глаза.
- Имя.
- Игорь.
Ой, как бесят меня эти Гарики-Игоречки, просто пиздец...
- Уважаемые коллеги... Будущие, но все же... В больнице мы обращаемся друг к другу по имени отчеству. Особенно при пациентах. Это основы профессиональной этики. Меня зовут - Константин Захарович.
Киваю стимулирующе этому Игорю.
- А Вас?
- Игорь Анатольевич.
- Прекрасно, Игорь Анатольевич. У нас в отделении есть дресскод. Поинтересуйтесь у главной сестры и оповестите всю группу. Завтра спрошу за внешний вид группы с Вас лично.
- Мы ж не в школе, форму носить. Халаты сверху и норм.
- Халаты сверху и норм - это у патологоанатомов. Там пациентам до звёзды. А у меня - нет.
Снимаю с полки несколько медицинских энциклопедий...
- Итак, у вас пациент... жалобы... - открываю первую попавшуюся папку, - длительное время держится субфебрильная температура, отеки лица, нарушение слуха, лёгкая желтизна кожных покровов, хроническая усталость, увеличенные лимфоузлы. К нам попал с осложнением на лечение стероидными противовоспалительными препаратами. Предложите свою схему диагностики с развернутым анализом.
- Гепатит? - снимает и протирает очки тощий. - Или хронический гайморит?
- Имя?
- Вячеслав Олегович.
- Вячеслав Олегович, пока бездоказательно. Пациент, кстати, реальный, - машу папкой.
- Да мы по плану практики сегодня вообще инъекции учимся делать! - возмущается Игорёк. - Какой развернутый анализ?
- Ты медсестрой планируешь стать или врачом, Игорь Анатольевич?
- Да мы это не учили! - ноют девчонки, за спинами парней.
- Проблемы индейцев шерифа не... волнуют. Кто подберёт верную и максимально экономичную схему анализов и обоснует наиболее вероятный сектор диагнозов, того завтра назначу любимчиком, - смотрю на часы.
- А что это даёт?
- Освобождение от практики санитарного дела. Вместо санации лежачих больных, любимчик продолжает играть со мной в доктора Хауса.
Студенты мгновенно расхватывают энциклопедии.
Вот так-то!
А то придумали - инъекции.
Инъекции, пусть с медсестрой "изучают".
Обхожу свои палаты.
Мыслями я дома.
Моя пьянчужка сладко спала с утра, обнимая подушку, и я не стал ее будить. Только закрыл сверху ещё одним одеялом. Мне показалось, что она замёрзла под своим тоненьким.
И меня просто бомбит от нетерпения вернуться скорей домой. Первый раз за много лет, я стал туда спешить с появлением Любочки. Потому что там азартно, вкусно, тепло, интересно... Мне хочется ее провоцировать, хавать ее смущение, нарушать дистанцию…
Потёк, Истомин? Как бензин! Только спичку поднеси. Она вчера практически донесла эту спичку. И я до сих пор не знаю, правильно ли я поступил, что не ускорил наше падение. Но я ведь, обещал…
У меня самого архихуёво с доверием. Мне с этим никогда не везло. Поэтому стараюсь по возможности - или не переступать ту грань, когда встает вопрос о доверии, обозначая сразу свободные отношения, или уже не косячить, если переступил.
Люба - наивняк. И этим нравится
