— Я так и не увидел ковбоев, — заметил он, поравнявшись с Кейтлин.
— Увидишь. — И она направила лошадь в ту часть пастбища, где клеймили скот.
Теперь Мейсон снова чувствовал себя ковбоем. Глаза его замечали каждую мелочь. Шум, пыль, ковбои снуют взад-вперед по стаду, ловят коров и метят их тавром ранчо.
Кейтлин и Мейсона заметили не сразу. Старожилов-ковбоев на ранчо осталось немного, и, когда выдалась свободная минутка, они сгрудились вокруг Мейсона.
— Старик! Рад видеть тебя!
— Где тебя носило, парень?
— Эй, Мейсон, говорят, ты был бычьим объездчиком? Хорошие деньги сделал?
— Объезжал быков и до сих пор цел?! Как это ты умудрился?
— А заарканить бычка не слабо? — со смехом подначил кто-то.
— Вот сейчас и выясним, — последовал беззаботный ответ.
Взяв лассо у одного из ковбоев, Мейсон направил свою лошадь в стадо. Никто и оглянуться не успел, как он выбрал бычка, заарканил его и подвел к тавровщикам.
— Знатная работа, — одобрил Бретт, старший ковбой. — Ты, должно быть, кучу денег заработал на этом своем родео.
Мейсон усмехнулся и принялся болтать с бывшими коллегами на профессиональные темы. Вопросы его были точны и попадали всегда в яблочко, ковбои отвечали охотно.
— Вернешься на ранчо? — спросил Бретт.
— Когда-нибудь — непременно, — последовал ответ, и больше к этой теме не возвращались.
Кейтлин и Мейсон продолжили путь. Мейсон изучающе посматривал на спутницу — пять футов сердитой, вызывающей женственности.
— К чему было это представление с лассо? — недовольным голосом осведомилась Кейтлин.
— Меня же попросили.
— Все равно — представление. Мейсон Хендерсон, великая звезда родео.
— Ну и что?
— Ни словом не обмолвиться о закладной! Не сказать парням, почему ты на ранчо на самом деле!
— Ты думаешь, их это интересовало?
— Бретт спрашивал, не собираешься ли ты вернуться.
— И я ответил: когда-нибудь.
— Полагаю, ты не собирался говорить ему правду.
— Разумеется. И, чтобы уж сразу ответить на твой следующий вопрос, который уже вертится на кончике твоего розового язычка: потому что не считал подходящими ни место, ни время.
— По-твоему не будет, Мейсон.
— Вот как?
— Именно так — что бы ты там себе ни наобещал. Я не допущу.
Лицо девушки не выражало ничего, кроме вызова и неприязни.
— Еще и поэтому я ничего не ответил Бретту толком.
— Я просто хочу, чтобы ты знал: я скорее умру, чем позволю тебе завладеть ранчо.
Мейсон улыбнулся ей.
— Будем надеяться, до этого не дойдет.
Мейсон ехал впереди, когда тропка пересеклась с другой. Вместо того чтобы продолжать путь к конюшням, Мейсон свернул.
— Не туда, — заметила Кейтлин.
— Как раз туда.
— Куда ты едешь? Там нечего осматривать.
Она еле заметно волновалась, и Мейсон бросил на Кейтлин странный взгляд.
— Нечего?
— Совсем. Кроме... — Она осеклась.
— Хижины. — Мейсон отметил быстрый румянец на щеках девушки, смятение в глазах. — Часто бываешь там?
— Несколько лет не была.
— Тем больший повод съездить сейчас.
— Мне не хочется ехать в хижину, Мейсон.
— Мне хочется.
— В таком случае езжай один. Я подожду тебя дома.
Кейтлин готова была повернуть лошадь, когда он наклонился к ней.
— Едем со мной, Кейтлин.
Не в первый раз взгляды их встретились, столкнулись, сцепились... Девушка отвела глаза первой.
— Посмейся надо мной, — тихо сказал Мейсон.
— Пути назад нет, не стоит ворошить прошлое. Неужели ты не понимаешь? — Голос ее слегка дрожал.
— Быть может, я думал о будущем.
— Для нас нет будущего, Мейсон. Не может быть.
Как же она торопится с ответами! Только теперь я не зеленый юнец, который сбегает, получив отказ. И у меня есть в рукаве кое-какие козыри.
— Я хочу взглянуть на хижину, — повторил Мейсон мягко, но настойчиво. — Едем со мной, Кейтлин.
И он направил лошадь на тропку, которая вела к хижине. Миг спустя Кейтлин поскакала следом.
Несколько минут спустя они достигли места, которое даже сейчас порой являлось Мейсону во снах. Не знай он точно, где искать, проехал бы мимо, потому что хижину скрывали деревья, а короткая тропка, что вела к ней, почти заросла травой.
Придержав лошадь, Мейсон повернулся к Кейтлин.
— Сюда что, ни разу никто не приезжал?
— Насколько мне известно, нет.
Спрыгнув с лошади, Мейсон снизу вверх взглянул на девушку и ласково спросил:
— Ты ведь пойдешь со мной, правда?
— Мне в самом деле не хочется.
Было видно, что каждое слово дается Кейтлин с трудом. Она сжимала поводья так, что побелели костяшки пальцев, на лице — ни кровинки.
— Я тебя прошу, — негромко сказал Мейсон.
— Зачем? — Казалось, Кейтлин вот-вот расплачется.
— Не все должно быть зачем-то, разве ты не знаешь?
— Тогда почему Мы здесь? Вспомнить?
— И это тоже.
— Вспоминать бывает опасно.
— Не обязательно. Это не опасно, когда... — Он сделал паузу, прежде чем договорить: — Когда то, что вспоминается, не имеет первостепенного значения.
— Ты хочешь сказать, то, что происходило здесь, ничего для тебя не значит? — Голос Кейтлин заметно срывался.
Это значило для Мейсона все на свете, во всяком случае, какое-то время. В этой затерянной уединенной хижине он узнал, что такое нежность, мягкость, женственность. Даже вообразил, что нашел любовь. А потом столкнулся с унижением и предательством, но это было уже много позже.
— Нам было здесь весело. — Мейсон заставил свой голос звучать холодно.
— Так вот чем это было для тебя? Забавой? — Слова Кейтлин летели в него, как камни.
— А для тебя разве это было чем-то иным?
Кейтлин отвернулась и едва слышно сказала:
— Это было так давно. С тех пор столько воды утекло!
— Ты не ответила.
Она пожала плечами.
— По-моему, ты делаешь из мухи слона. Юноша и девушка. Занимаются тем, чем занимаются все юноши и девушки, оставаясь наедине. И все, Мейсон. Из-за чего огород городить? — Она вскинула голову, встречая его взгляд. — Разве было что-то большее?.. Я ответила на вопрос?
Чертова Кейтлин Маллин. Опять она ставит меня на место, совсем как когда-то ее мать. Все воздыхатели Кейтлин — сынки богатых ранчеро, приятели из колледжа, с которыми она моталась на уик-энды во Флориду, — все они жили далеко. Зато ковбой Мейсон был всегда под рукой: им и воспользовались, чтобы развеять скуку.
Он хмыкнул.
— Ты дала полный ответ, Кейтлин.
— Прекрасно. Тогда можно ехать.
— Сначала заглянем в хижину.
