— Что это такое я слышала? Что ты замешана в беспорядках на ярмарке прошлым вечером? — Ее обычно доброе лицо пылало суровостью, а от внимательных глаз не ускользнули царапины на лице и синяки на руках Мерели.
— Произошла ошибка, — стала объяснять девушка. — Я просто пыталась пробраться к сцене, чтобы выяснить, не могу ли чем-нибудь помочь Тексу. И я оказалась в самой гуще дерущихся. Но все уладилось. Я объяснила сержанту Розетти, и он отпустил меня под залог.
— Но ведь тебя зарегистрировали вместе с другими хулиганами?
— Да.
— И тебе придется появиться на суде, когда придет время?
— Полагаю, что так. Если, конечно, суд будет. Я думала, они просто ночь продержат подростков в участке и все. Никто ведь серьезно не пострадал.
Миссис Роджерс поджала губы.
— Нам в больнице не нужны служащие с дурной славой.
— Но ведь такое могло случиться с кем угодно, кто был на ярмарке.
Миссис Роджерс немного поразмыслила, потом, чуть расслабившись, согласилась:
— Да, могло, конечно, — затем спохватилась и заботливо поинтересовалась: — А ты-то сама не пострадала? Физически, я имею в виду.
Мерели тут же вспомнила о расцарапанном лице.
— Нет, ничего серьезного.
Миссис Роджерс вздохнула:
— Ладно, возвращайся к своим пациентам.
Все утро Мерели беспрестанно пришлось отвечать на множество вопросов о ее участии в потасовке. Новость распространилась по больнице со скоростью лесного пожара. Все — и пациенты, и служащие — сгорали от любопытства. Только врачи были слишком заняты, чтобы беспокоиться об этом.
Она с ужасом думала о том, что рано или поздно придется столкнуться с доктором Кенделлом Райдером. Но избежать встречи возможности не было. Они столкнулись лицом к лицу в коридоре, и девушка подумала, что Кен выглядит очень усталым, словно у него выдалась тяжелая ночь.
— Доброе утро, доктор, — пролепетала она. Чек с вписанной в него суммой залога лежал у нее в кармане халата. Она достала бумагу и протянула Кену.
Он даже не взглянул на чек.
— Доброе утро, мисс Максвелл. — Увидев, что она протягивает ему чек, он лишь покачал головой: — Спасибо, — и поспешил дальше, не произнеся больше ни слова.
Из глаз Мерели хлынули давно копившиеся слезы. Но она торопливо вытерла их, прежде чем войти в очередную палату.
Вечером Мерели, облаченная в домашний халатик, отдыхала в гостиной, когда в дверь позвонили. Открыв дверь, она очень удивилась — на пороге стоял Кен.
— О, проходи. Не ожидала… — запинаясь, пригласила Мерели.
Он вошел, закрыл за собой дверь и заметил:
— Да ты не одета.
— Не одета. Я никого не ждала. И вообще, очень устала.
— Ну тогда одевайся. И побыстрее. У меня вызов, и я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Куда это?
— Увидишь, когда приедем.
— Но…
— Шевелись! Я не могу ждать тебя весь вечер.
Она внимательно посмотрела ему в лицо и поняла, что он не шутит. И тогда покорно ответила:
— Ладно. Я через минутку. — Она скрылась в спальне и оттуда крикнула: — Мне одеться в униформу?
— Нет. Надень что-нибудь неприметное.
Мерели решила, что пытаться задавать Кену вопросы — значит попусту терять время. Поэтому торопливо натянула темно-синее, сшитое на заказ платье спортивного покроя, повязала вокруг головы ленту в тон, взяла из комода светло-синий свитер и вышла к Кену.
Он оценивающе оглядел ее и как-то буднично заключил:
— Прекрасно. Пошли.
Подхватив на ходу сумочку, она вышла за ним. Они сели в машину. Пока Кен заводил мотор, Мерели поинтересовалась:
— Это что, какая-то тайна?
— Можешь назвать так.
Внезапно ее осенило, и по телу пробежала холодная дрожь.
— Это касается Текса Ховарда?
Кен буквально вцепился в руль и ответил не сразу.
— Да.
Она схватила его за руку. Машина чуть не съехала с дороги.
— Где он?!
Доктор сердито выдернул руку:
— Прекрати! Ты что, хочешь нас угробить?!
Она откинулась на спинку сиденья.
— Прости, пожалуйста. Но ты что-то о нем знаешь? Значит, он жив?
— Жив, жив, — угрюмо ответил Кен.
— Он ранен?
Лицо Кена напряглось, губы плотно сжались.
— Ничего серьезного. Пуля не задела кость.
Теперь она передвинулась на самый краешек сиденья и заглянула ему в лицо:
— Почему ты не рассказал мне?
— Потому что он не хотел, чтобы кто-нибудь знал.
— Но я видела, как в него стреляли!
— Ты уже это говорила.
— А полиция знает, где он?
— Нет. Друзья забрали его, будто собирались отвезти в больницу. Но не повезли.
— Друзья? Ты имеешь в виду Майка и Томми?
— Я не знаю, кто они. А вот ты откуда знаешь о его друзьях?
— Все, что мне известно, Майк — его тренер, а Томми работает у Текса.
Кен только что-то неразборчиво проворчал себе под нос и больше ничего не сказал. Мерели резко оглянулась и посмотрела в заднее окно.
— А что, если за нами едет полиция?
— С чего бы это? У них нет на это никаких причин.
— Да? Они знают, что мы знакомы со многими людьми, которые лечились у нас в больнице.
Мерели заметила, что Кен прибавил скорости. Город остался позади.
— Куда мы едем? — требовательно спросила девушка.
— Увидишь.
Мерели вздохнула и снова откинулась на спинку сиденья.
— Когда ты хочешь, ты можешь быть просто невыносимым!
Кен ничего не ответил, и девушка тоже не стала больше ничего говорить.
Так они ехали около часа. Потом Мерели увидела указатель: «Саратога — 10 миль».
— Мы едем в Саратогу?
— Почти.
Через какое-то время они свернули на боковую дорогу, которая шла через лес. Преодолев пару миль, машина подъехала к дому-трейлеру, надежно закрепленному прямо на земле. Внутри горел свет. Кен остановил машину и объявил:
— Приехали.
Мерели вышла из автомобиля, Кен тоже, взяв с заднего сиденья свою черную сумку.
— Прекрасное убежище, — заметила девушка.
— Да, — кивнул Кен и, поднявшись по ступенькам, ведущим к двери, постучал.
Через мгновение из-за занавески выглянуло лицо.
— Кто там? — спросил мужской голос.
— Доктор Райдер с медсестрой.
Щелкнул замок, и дверь открылась. Маленький, щуплый человечек пропустил их внутрь. У него было ничем не примечательное, но приятное лицо и темно-рыжие волосы.
Кен поздоровался:
— Привет, Расти. Это мисс Максвелл.
— Привет, док, — кивнул Расти. — Добрый вечер, мисс Максвелл.
Они вошли в уютно обставленную гостиную, со стенами, обитыми деревянными панелями, и большим бежевым ковром на полу. Мебели было немного: софа, несколько удобных кресел и пара журнальных столиков с лампами. Окна выходили на две стороны и были плотно занавешены бежевыми задрапированными шторами. В одном конце комнаты располагалось некое подобие кухни и столовой с розовой электрической плитой, раковиной и посудомоечной машиной. У окна стоял стол и пара стульев.
